Люди Приземелья
Шрифт:
– Но на них гибнут люди.
– К сожалению. Но, уходя в поиск, люди не думают об этом. Таковы люди. А мы верим: настанет момент – и Лобов выйдет на связь. Если у него даже нет ничего, больше ничего, совсем ничего для связи, он будет кричать, и голос его долетит до Приземелья. Это – Лобов, ты не знаешь его, а мы знаем. Мы помним его еще вторым пилотом на славном «Джордано»…
– А первым? – спросил Кедрин.
– Командовал Велигай.
«Опять», – подумал Кедрин.
– А есть ли вообще что-нибудь, в чем не участвовал бы Велигай?
– Бывают люди, мимо которых не пройти. В науке, в литературе, во всем. Он – один из таких. Тебе это как будто не нравится?
– Нет, – равнодушно сказал Холодовский, мельком взглянув на Кедрина. – Просто наш новый товарищ – скептик по натуре. Простим ему.
– Не будет ли скептик так любезен, – вмешался Дуглас, – и не объяснит ли он, что побудило его заняться пиратством в Приземелье?
– Ответь, – посоветовал Гур. – Во всем, что касается пиратства, каперства, флибустьерства и прочего, Дуглас – непререкаемый авторитет. Его предки…
– Оставь их в покое, – проворчал Дуглас. – Сейчас вернется Велигай, и я хотел бы видеть, какие предки смогут помочь мальчику.
Кедрин молчал.
– Красноречиво, – сказал Гур после паузы. – Но Велигай вряд ли удовлетворится этим. Вот он придет…
Дверь распахнулась, вошел Велигай. Глаза его были непроницаемы. Он уселся, оглядел всех.
– Хорошо, что вы еще здесь. Поговорим о Кедрине, мы не успели сделать это. Я хотел бы знать…
– Мы тут побеседовали, – сказал Холодовский. – Обычное щенячье любопытство, шеф. Неустановившийся характер. Больше он не станет так поступать.
– Да, – сказал Кедрин, проглотив комок.
– Любопытство… – задумчиво проговорил Велигай и вздохнул. – И нетерпение… А ведь торопиться не надо, Кедрин. Даже в таких случаях…
Кедрин поднял голову. Что он имеет в виду? Но Велигай смотрел в сторону, на его неподвижном лице нельзя было прочесть ничего.
– Нельзя торопиться, – повторил Велигай, но уже другим тоном. – Но тем более недопустимо медлить. Поэтому, ребята, отправляйтесь-ка на Планету. Теперь тем более нельзя терять ни минуты.
– А что такое? – поинтересовался Гур. – Новости?
– Я был там, – ответил Велигай. – Слышал этот вой. Парню везет, ничего не скажешь. Это искаженная передача Лобова. Удалось разобрать: они все там целы. А теперь исчезайте, мне надо работать.
Глава десятая
На орбите Трансцербера капитан Лобов вышел из радиорубки с таким выражением лица, как будто считал свое жизненное предназначение выполненным. Земля их наконец услышала и откликнулась. Собственно, иначе и быть не могло. Но почему же она так долго не откликалась?
Не замешана ли здесь эта неожиданная вспышка? Она, похоже, произошла на невидимом пока Трансцербере. Всплеск света был краток. Его сменила темнота – но не спокойствие.
Спокойствие не возвращалось, хотя корабль – вернее, то что от него оставалось – не получил никаких новых повреждений. Правда, и старых за глаза хватило бы любому. Но кто знает, чего еще можно ожидать от непонятной планеты? Чтобы разобраться в этом, ученые принялись анализировать вероятные причины вспышки. В какой связи с нею находится запах, уже вторично возникший на корабле?
Ученые думали про себя и вслух и спорили яростно, как боксеры. Воздвигали гипотезы – и с размаху разносили их вдребезги, чтобы из получившегося логического щебня тотчас же возвести новую гипотезу, которую через полчаса постигала та же участь. Что это за вспышка? А запах? Случайно ли и то и другое совпало с попыткой провести передачу с помощью общей антенны? Почему Земля не откликнулась на передачу? Не приняла? Потому ли, что оказался слишком слабым сигнал, – как-никак, передача ненаправленная – или по другим причинам? Но пусть Земля даже и не услышала; тем более она должна была обеспокоиться, запросить. А с Земли тоже не доходит ни слова. Кто виноват? Трансцербер? Хорошо, а что он такое? Может быть, вовсе и не планета? Что же в таком случае? Астероид, голова кометы, чепуха, мироздание навыворот?
Чужой корабль, предполагает капитан Лобов. Эта гипотеза вызывает взрыв на сей раз здорового смеха. Капитану разъясняют: можно надеяться на чудо, когда речь идет о так сказать благополучном разрешении сложившейся ситуации. Но говоря о науке, следует исходить из реальных, известных и проверенных фактов. Поскольку гипотеза капитана Лобова никакими фактами похвастаться не может, ученые будут очень благодарны, если вплоть до завершения полета предположения относительно чужих кораблей не будут дискутироваться.
Капитан не обижается, ему, собственно, только это и нужно. Пусть люди смеются, пусть спорят. Это лучше, чем производить локацию Транса и вычислять скорость сближения. Хватит и того, что эту скорость показывают приборы в рубке, куда капитан посторонних не пускает.
Ученые спорят. Одни считают, что вспышка свидетельствует об интенсивной вулканической деятельности на поверхности Транса. Другие утверждают, что говорить об этом всерьез вообще невозможно, потому что коль скоро сама планета визуально не наблюдается, то нельзя заметить и любое извержение на ее поверхности. Скорее там произошла неуправляемая ядерная реакция, или столкновение с необычайно крупным метеором или астероидом, или…
Капитан Лобов, выслушав все это, сказал, что он не пожалел бы ничуть, если бы в результате извержения, реакции, столкновения или еще чего-нибудь Транс разлетелся на мелкие кусочки, и все эти кусочки полетели бы в другую сторону. На это ученые в один голос возразили, что такие пожелания нельзя высказывать даже в шутку. Экспедиция на Транс – если не их, то другая – обязательно встретится с целым рядом очень интересных явлений. Коли уж на то пошло, ученые согласны скорее разлететься на кусочки сами, чем пожертвовать Трансцербером, даже будь это в их власти. Хотя, разумеется – торопливо заверяют они, – ни у кого из них нет ни малейшего сомнения в том, что «Гончий пес» благополучно завершит свой странный рейс. Но так или иначе, надо поскорее передать на Землю то, что уже известно.