Люди со звезды Фери
Шрифт:
— Возьми себя в руки, Жиль, — сказал он таким тоном, каким обращаются к ребенку. — Твое состояние… короче говоря, я мог только одно. Попробовать пересадку. Это удалось. Ты будешь совершенно здоров. Ты уже здоров, — быстро добавил он. — Тебе просто надо набраться сил.
Я окаменел. Моя раскаленная голова стала холодной, как лед. По спине пробежали ледяные мурашки.
— Мозг, — прохрипел я.
— Да. Но тебе не о чем тревожиться. Это делается химически, ты же знаешь. У вас здесь превосходная аппаратура…
— Не
Тон моего голоса должен был его насторожить. Он посмотрел на меня иначе, чем до этой минуты.
— Послушай, Жиль, — произнес он. — Мы прикидывали, говорить ли тебе об этом. И когда. И решили, что ты должен знать правду. Причем, сразу. Какое-то время тебе придется иметь дело, как бы это назвать… с мысленными иллюзиями. Будут появляться образы, для тебя непонятные. Люди. А это может довести человека до чего угодно. Если он не понимает, в чем тут дело. А так ты справишься с собой без труда. Тем более, что протянется это сравнительно недолго…
— Чужая память? — спросил я. И сам удивился, как холодно это прозвучало.
— Что-то в этом духе. Ты не специалист, но, наверно, слышал, что раньше об этом думали. Некоторые суеверия, какие-то наиболее иррациональные предрассудки сохранились у людей до сих пор. Знаешь же, как это бывает…
Я знал.
В любом случае, вот уже несколько минут. Только это оказалось не знанием, а всего лишь «суеверием». Я суеверен. Так, по крайней мере, случится, если я не восприму того, что он мне намерен сказать, с безразличием человека, читающего рекламу пасты для зубов.
— Пересадка мозга, — продолжал он, — считалась равнозначной пересадке личности. Разумеется, до того, как начались эксперименты. Явная чепуха. Личность — это нечто большее, чем один-единственный орган, пусть даже такой, как мозг. Огромную роль играют, к примеру, нейроны. А они рассредоточены чуть ли не по всему организму. Но оставим это. Ты на сто процентов остался собой, Жиль. Сам в этом убедишься… через некоторое время. Но ты должен знать. Эти неясные образы… мысли, обрывки воспоминаний, чужеродные твоему прошлому, все это может серьезно задержать процесс привыкания. И даже довести до психоза. Поэтому мы не имели права молчать.
С ними все в порядке. А с Реуссом — в особенности. Я должен это понять.
— А моя память? — спросил я. — Откуда она взялась?
— Как это откуда? — переспросил он. Ему бы на сцену. Удивление в его голосе прозвучало чуть ли не подлинным.
— Отвечай, — рявкнул я.
— Это твоя и только твоя память. Каждый человек помнит свое прошлое, — убежденно заявил он. — На всякий случай, но уж воистину ради перестраховки, запрограммировали автомат… ну, рассказали то, что о тебе знаем. Главным образом Гускин и Сен. Я предложил использовать модуляцию. Тебя соединили с компьютером, в котором были записаны сведения о тебе, и еще раз — на мозговые поля. Пока ты спал…
— Хватит, — сказал
Он замолчал.
Теперь я уже никогда не узнаю, кем я был на самом деле. Пока я спал, они могли запихнуть мне в голову все, что хотели. Что было необходимо для того. Чтобы я поверил, что и в самом деле являюсь Жилли, которого они прозвали «Кибернетический Жиль»… Хотя, теперь меня вряд ли станут так называть. «Технарь» не позволит. Этот станет носиться со мной как с ребенком. Точнее, с двумя детьми…
Я приподнялся на локтях. Более подходящим было бы выражение «рванулся вперед», если бы не мое состояние и не эти идиотские кабели.
— Реусс!
Он глянул на меня и мгновенно отвернулся. И словно сжался.
— Реусс, посмотри на меня, — произнес я резко.
Послушался.
— Откуда взялся донор?
— Мозга? — спросил он чуть погодя. Лицо у него было белее полотна.
— Нет. Искусственной челюсти.
Он вздохнул. И опять опустил глаза.
— Твое состояние, — произнес вполголоса, — требовало быстрых действий. Если бы мы промедлили еще десяток минут…
— К чертям ситуацию! Откуда взялся донор?!
— Это не я… — выдохнул он. — Мы обсудили…
— Реусс!
— Это только… копия. Пойми, Жиль. Сам прикинь, — он говорил все быстрее и быстрее, — представить, что дело касается кого-то другого, а не тебя. Что ты располагаешь выбором, человек — или этот… искусственное создание, вдобавок дефектное. Что бы ты сделал? Только честно, Жиль?
— Заткнись, — прошипел я. Моя голова упала на подушку. Перед глазами вновь закружился конус из разноцветных, уменьшающих с расстоянием колец.
Прошло добрые десять минут, прежде чем я смог хоть немного соображать. И сказать:
— Кто?
Его уже не было возле меня. Он стоял у стены, повернувшись лицом к иллюминатору. Голос его доходил словно из пространства, окружающего место посадки ракеты.
— Може. У него не было прототипа… сам знаешь.
— Тогда не было, — прошептал я.
Выбрали Петра. Выбрали его, поскольку не было подлинного человека, наделенного его памятью. Реусс — специалист. Он знает, что я не приобрел качеств своего донора. Это не помешает, что он предпочитал не иметь рядом с собой двоих человек с одинаковыми мозгами. Двоих, которые, к примеру, вернуться на Землю и остановятся перед своей матерью.
— Иди сюда, — сказал я.
Я был спокоен. Невероятно спокоен.
Он стоял надо мной. Какое-то время я смотрел ему прямо в глаза. Наверняка, он сделал бы многое, чтобы мне помочь. А потом убраться отсюда.
— Отключи это, — сказал я, указывая на концы кабелей.
— Не могу, — он покачал головой. — Еще какое-то время…
— Если ты немедленно их не отключишь, — я опять приподнялся на локтях, — я покончу с собой. У меня врожденный инстинкт агрессивности…
Он отступил на полшага. Но ничего не сделал.