Люди Солнца
Шрифт:
И, отсалютовав рукой, повернулся и по Дэйловым следам вышел.
Мы выбрались к портовому рынку – и замерли. Всё пространство было заполнено шевелящимся муравейником. Как подобраться к Чарли, не столкнувшись невзначай с кем-то в зелёном капюшоне? И вдруг мы получили отличный ориентир.
– Сарь-ди-и-на!! – долетел сбоку пронзительный голос. – Дорёго купиля, дёшевё продаля!!
– Какую-нибудь обходную тропу знаешь? – спросил я у Готлиба. Он кивнул уверяющее. – Тогда веди. Волчина опасный.
Скажу сразу – дальше день
– Чарли, во всём городе оказался только один старый нотариус, у которого нет жены. Но где он живёт – неизвестно! Он, гад, сегодня в контору не пришёл, и нам сказали – потому, что готовится к свадьбе!
– Я-е-го-за-гры-зууу!! – приглушённо завопил Чарли.
– Подожди, – послышался твёрдый голос Дэйла. – Не получилось узнать осторожно – придётся действовать грубо. Барт! Веди к дому прачки. Да, карету нужно запрячь! Чарли! Пока запрягаем карету, купи или поймай…
Дальше я не расслышал. Детишки вонзились в толпу, и мы со всех ног бросились за этими текучими, словно ртуть, зелёными муравьями.
Расхватав и стремительно оседлав в портовом постоялом дворе своих коней, мы подобрались к примеченному проулку и, зацепив взглядами плетущуюся в отдаленье карету с зелёными букашками на крыше, сильно сбавили шаг.
Карета докатилась, очевидно, до дома прачки и остановилась. Остановились в отдаленье и мы. Спустя пять минут – мы отчётливо видели – из окон соседних домов стали выглядывать люди. Тронув коней, мы подъехали ближе. И определённо увидели на лицах этих людей знаки тревоги. Подъехали ближе, к самому дому прачки, и услышали рвущийся из него наполненный смертельным ужасом визг.
– А Дэйл и вправду убить может? – негромко спросил меня Робертсон.
Я молча спрыгнул с седла и бросил ему повод. То же сделал и Готлиб, и мы, быстро миновав калитку, ворвались в дом.
– Дядя То-ом! – звенящим от радости голоском воскликнула Ксанфия.
Толпившиеся у дверей в гостиную зелёные капюшоны радостно заоглядывались.
– Привет, братцы, – сказал я, – привет, Барт, привет, Баллин, – и прошагал сквозь их расступившуюся стайку в гостиную.
И замер. В углу, на высоком, из-под горшка с цветком, табурете стояла грузная женщина. Цветок в горшке зеленел возле стены поодаль. А под табуретом чернело круглым жерлом обычное деревянное ведро, положенное на бок. Спинами ко мне стояли Дэйл, Чарли и квадратный горбун Гобо.
– Давай, Чарли, – приказал Дэйл.
И я увидел, как Чарли отпустил на верёвочке то, что ему было приказано купить или поймать: большую серую крысу. Обезумевший от страха зверёк метнулся, насколько позволяла верёвочка, туда, где ему мерещилось спасение: к чёрной норе ведра, а, следовательно, к табурету. И в ту же секунду уши мне просверлил дикий визг. Женщина, вздёрнув юбки и открыв щиколотки в полосатых чулках, едва не падала в обморок. Её серое лицо короткими волнами била судорога.
– Чарли!! – выкрикнул я.
Дэйл и Гобо обернулись. Чарли наклонился, дёрнул к себе крысу, умело схватил её за шею и задние лапы, растянул в руках, лишив возможности царапаться и кусаться, и тоже повернулся ко мне. Раздался грохот. Я бросился и поднял упавшую-таки в обморок прачку. Посадил, прислонив к стене.
– Давай воды, Дэйл, – прохрипел я и, склонившись, хрюкая, стал сдавленно хохотать.
Принесли воды, плеснули на серое лицо. Лицо ожило, хотя глаза остались мутными.
– Она согласилась показать? – изо всех сил сдерживая смех, спросил я Дэйла.
– Согласилась, – он кивнул.
– Ну… А для чего же тогда этот концерт для соседей?
И Дэйл, наклонившись к сидящей возле стены прачке, громко проорал:
– А чтобы дошло!!
Женщина вздрогнула и закрыла глаза.
– Вставайте, мадам, – пригласил я её к осмысленным действиям.
– О, кто вы, сэр? – лязгая зубами, спросила она.
– Королевский лорд тайной полиции. Нет-нет, – добавил немедленно, гася в её глазах нарождающуюся злую радость, – я не по их души, а по вашу.
– Но, сэр… Я законная горожанка! Я налоги плачу! Могу счета показать…
– Покажете, да. Только не счета, а дом нотариуса. От этого зависит, кто пойдёт в тюрьму – вы или он.
Спустя пять минут карета тащилась обратно. Поворачивая в проулки, она сильно наклонялась: сидящий на крыше зелёный, испуганно-радостно повизгивающий ком своим весом лишал её устойчивости.
Дэйл довёл карету до двухэтажного, отдельно стоящего богатого дома со свежей, влажной ещё штукатуркой. Натянул вожжи. Чарли, спрыгнув, попытался открыть ворота или калитку. Заперты. Тогда Пит с крыши кареты прыгнул на надворотную балку, с неё во двор. Миг – лязгнул засов – калитка раскрылась. Мы с Готлибом спешились, вошли во двор. Обогнули изрядные кучи чистого строительного песка, извести, глины. Следом вошли Гобо, Баллин и покачивающаяся от переживания прачка. На первом этаже раскрылось окно. Седоватый человек грозно сказал:
– Это частная собственность! Кто позволил?
– Правосудие, – отрубил ему я.
– Дверь заперта, – доложил Готлиб.
– Для правосудия не бывает препятствий.
Подняв руки, я уцепился за подоконник и рывком подтянулся. Человек испуганно отпрянул, а я впрыгнул в окно. Тут же следом впрыгнул и Готлиб. Гулко ступая по новеньким, ещё не прибитым к балкам доскам пола, Готлиб прошёл в коридор, отпер дверь. В комнату вошли Чарли, Дэйл, Пит, прачка и Барт.
– Он? – спросил у прачки Готлиб.