Люди сороковых годов
Шрифт:
7 июля, когда немецкие генералы, идя с козырей, бросили всю мощь своих танков на узкий участок фронта, рассчитывая прорвать, наконец, нашу оборону, поперек пути им встали наши танкисты, и сталь ударилась с разгона о сталь. Батальон, в котором служит Бражников, влетел на окраину знакомой деревни, растянувшейся над оврагом по берегу ручья, — здесь танкистам была знакома каждая хата — ведь они до начала немецкого наступления без малого три месяца прожили здесь и подружились с колхозниками. Кое-кто приглядел уже себе невесту, и немало горячих слов было сказано по садочкам в блаженные майские дни.
Теперь в эти самые садочки танкисты влетели на горячих, пышущих нефтяным чадом машинах,
Немецкие танки не заставили себя долго ждать. Было около полудни, когда они поползли с юга, словно гусеницы, сплошным потоком. Одновременно с неба ударила авиация. Откуда-то из глубины начала яростно бить немецкая артиллерия. Село на глазах у танкистов переставало быть селом — оседая, хаты рассыпались, превращались в груды измельченной глины, соломы, битого кирпича. Танкисты отвечали на огонь огнем. То там, то здесь загорались машины, и до небес вставал густой бурый дым.
Башенный стрелок Суворов с волнением сказал:
— Товарищ командир, вон там, в лесочке, у сарая — Т-3… - Бражников припал к прицелу. Точно! Близ сарая стояла хорошо знакомая немецкая машина с характерной короткой пушкой. С такими разговор недолгий! Еще прошлой зимой Бражников истребил семь немецких танков. Первый снаряд угодил в сарай и зажег его, второй расшиб Т-3.
Это была, конечно, победа, но она нисколько не остудила сердце Бражникова. С волнением он думал о том, что впереди еще многие десятки машин и самое главное — таинственные неприступные «тигры», которые он до сих пор видел только на картинках. И тут же снова раздался голос Суворова:
— Товарищ командир, вон там в сад сдает задней скоростью Т-6…
Бражников встрепенулся. Да, впереди, в каких-нибудь четырехстах метрах, медленно пятясь, вползал в сад, чтобы замаскироваться в нем, тяжелый неповоротливый «тигр».
— Бронебойным заряжай, — скомандовал Бражников и медленно-медленно, стараясь работать как можно точнее, навел орудие на ходовую часть «тигра». Он был уверен в себе, но где-то внутри копошилось суеверное чувство: а вдруг «тигр» и в самом деле неуязвим? Выстрел… Снаряд ударил как будто бы точно по цели, но «тигр» продолжал ползти.
Сердце Бражникова екнуло, но он опять скомандовал тем же четким голосом:
— Бронебойным заряжай!..
Второй снаряд тоже как будто бы попал в цель, угодив ближе к корме, но проклятый «тигр» полз все дальше. Теперь он отвечал огнем вслепую, развернув свою громоздкую башню, — машина Бражникова легко маневрировала в садах, и обнаружить ее командиру «тигра» не удавалось. В третий раз прозвучала команда:
— Бронебойным заряжай!..
Бражников заметил, что башенный стрелок был бледен, и подумал, что и сам он, наверное, выглядит не лучше, но пушку навел с той же тщательностью. На этот раз зловещая игра оборвалась. Над «тигром» взметнулся огненный столб, и механик Филиппов вскричал ломким, срывающимся от радости голосом: «Горит!»
Только тут Бражников отшатнулся к стенке башни, перевел дух и провел рукою по мокрому грязному лбу, словно отгоняя страшное наваждение.
Так было выиграно первое мгновение. Бражников до сих пор убежден, что это был его последний шанс: после третьего выстрела «тигр» наверняка обнаружил бы его машину, а восьмидесятивосьмимиллиметровый снаряд «тигра», пущенный с дистанции четыреста метров, для танка
В тот день танкисты работали еще много и упорно. Они били по пехоте, которая упрямо лезла вперед, не считаясь ни с чем, громили самоходные пушки, которые танкисты зло прозвали «змеями», сражались с танками. Бой шел до поздней ночи. Наш танковый батальон уничтожил в этой деревне тридцать пять немецких танков и отошел на новый рубеж лишь после того, как был получен приказ на этот отход. А взвод Бражникова оставался в деревне дольше всех, прикрывая отход товарищей. Все три машины погибли, и обратно пробиваться пришлось уже в пешем строю. Много здесь было горького и трудного, но все это в памяти Бражникова бледнело перед воспоминанием о поединке с «тигром» в деревенских садах…
Важнее всего в бою понять маневр противника, разгадать его тактику, разобраться в той технике, которой он располагает. Достиг ты этой цели остается применить умение, чтобы уничтожить его. И когда три дня спустя Бражников, пересевший на новую машину, снова начал танковый бой, для него уже не было никаких неясностей. Он понимал, как ему надо вести себя в случае встречи с «тиграми», и твердо знал, что эта тяжелая немецкая машина может и должна гореть так же, как и все другие. Надо только бить наверняка, экономить секунды и неустанно маневрировать, чтобы «тигр» не успел поймать тебя на прицел.
На этот раз Бражников шел в бой с новым экипажем. За рычагами управления сидел комсомолец Малофеев, пост в башне занимал Поручиков, у радиоаппарата дежурил Фролов. Перед танкистами была поставлена задача нанести немцам контрудар и сбить их с важных в тактическом отношении высот. Рота, в состав которой входил взвод Бражникова, устремилась в обход, рассчитывая нанести врагу внезапный фланговый удар.
Умело маневрируя на местности, танкисты вырвались на широкий простор и помчались вперед, все сметая со своего пути, наводя страх и ужас на немецкую пехоту. Солдаты разбегались, падали, пытались спрятаться в складках местности, но Малофеев настигал их и старательно проглаживал гусеницами. Бражников и Фролов били из пулеметов. Они расстреляли тринадцать магазинов, и луг, пестреющий васильками, был устлан трупами.
Именно в эту минуту Поручиков встревоженно сказал: «Впереди на дороге танки. Много танков…»
Бражников выглянул, и в сердце его шевельнулось острое чувство охотника, памятное ему по зимним боям, когда всякая встреча с немецкими танками интересовала его только с одной стороны: а сколько же из них сейчас загорится?
Впереди прямо по шоссе шли гуськом «тигры». Они двигались от деревни куда-то на запад. За ними шло много средних танков. Бражников быстро оценил обстановку, и у него захватило дух от волнения: ему представлялась редчайшая, исключительная возможность нанести фланговый удар с каких-нибудь трехсот пятидесяти — четырехсот метров по целой колонне «тигров».
Правда, на стороне противника был неизмеримый численный перевес, но зато в союзе с танкистами Бражникова была внезапность, а это могущественнейший союзник на войне. Атаковать! Других решений быть не могло, и, взяв на себя «тигров», Бражников подал остальным танкистам сигнал бить по средним танкам.
Дальше события развертывались в таком напряженном темпе, что о них трудно рассказывать. Приходится расщеплять время на мельчайшие доли секунды и потом снова складывать их, чтобы уяснить себе, как, в сущности, все это произошло. Иначе пришлось бы ограничиться одной фразой, как и было сказано в донесении: «Лейтенант Бражников уничтожил четыре танка Т-VI типа «тигр». Товарищи, наблюдавшие за ходом этого боя, так и припоминают — в течение нескольких минут загорелись четыре «тигра», а потом вспыхнул наш Т-34.