Люди сумрака
Шрифт:
Вечером я заехал за Лайли.
— Вау, — протянул я, глядя на появившуюся в дверях подругу.
Завитые пряди волос рассыпаны по плечам, черное кружевное платье обтягивало стройную фигуру как вторая кожа. Довершали элегантный образ туфли на непомерно высокой шпильке и черный клатч.
Я настолько привык к Лайли в джинсах и кедах, что такое резкое перевоплощение поставило меня в тупик.
— Идем? — нетерпеливо спросила она.
Пока я остолбенело разглядывал Лайли, она уже успела запереть дверь.
— Конечно, — спохватился я, предлагая
Натянув тонкие кожаные перчатки, Лайли взяла меня под руку, и мы направились к машине.
Ресторанчик, который я выбрал для ужина, был небольшим и уютным. Приглушенный свет, создающий некую атмосферу таинства, ненавязчивая музыка, неизменно вежливые официанты.
Лайли, едва взглянув в меню, заказала семгу с лимоном в фольге. После долгого и внимательного изучения строчек с описанием блюд, я в конце концов сдался и заказал то же самое, вызвав у Лайли ироничную улыбку.
— Как тебе отдыхается? — поинтересовалась она, как только официант отошел от их столика.
— Нормально, — уклончиво ответил я.
Перед моими глазами возникло мертвое лицо Алессы — чьей-то страстной, но навеки потерянной любви. Странные сновидения; дом, преследующий меня или дом, который я сам преследовал…
Вряд ли все эти события укладывались в слово «нормально». Но что я мог еще сказать?
Приподняв тонкую бровь, Лайли внимательно смотрела на меня, очевидно, ожидая продолжения. Не дождавшись, тяжело вздохнула.
— Ленард, что произошло, пока тебя не было? Знаешь, ты изменился.
— Вот как? — медленно проговорил я.
— Да. Стал каким-то рассеянным, погруженным в себя. Как Гленн. Но к странностям Гленна мы все уже давно привыкли. А с тобой-то что? На тебя это так непохоже…
— Да ничего, просто… — Я потер ладонями лицо. — Лайли, правда, все в порядке.
Она отвернулась, обиженно закусив губу. Поняла, что я не до конца с ней откровенен.
К счастью, официант принес наши блюда, и мне не пришлось выдумывать слова, чтобы нарушить неуютную тишину, повисшую между нами.
Что же, долго Лайли обижаться не умела. К тому времени, когда на тарелках осталась одна фольга, девушка уже весело щебетала, рассказывая мне о своей работе. О том, что устроилась в магазин совсем недавно, но ей там понравилось. Коллектив небольшой, но довольно дружный, с некоторыми девчонками они уже сдружились на почве любви к фитнесу…
Я слушал вполуха. Пока Лайли болтала, прерываясь лишь на то, чтобы отломить кусочек от шоколадного пирожного, я незаметно достал из кармана телефон и следил за временем. Наше свидание затянулось, и я боялся, что не успею проститься с Лайли вовремя. Больше всего мне не хотелось срываться с ужина и этим снова ее обидеть.
Я бросил на экран телефона очередной нетерпеливый взгляд. На этот раз от Лайли он не укрылся. Девушка резко оборвала себя на полуслове и холодно поинтересовалась:
— Ты ждешь от кого-то звонка?
— Нет, я…
— Значит, сообщения? — все так же холодно уточнила Лайли.
— Нет. Просто… — Я прикрыл на мгновение глаза. Было уже почти одиннадцать, дальше медлить не стоило. — Вечер был чудесный, но мне нужно идти.
Лайли молча смотрела на меня несколько секунд. Я уже было решил, что опасность миновала, как она швырнула ложку, зажатую в руке, на тарелку с пирожным. Звон резанул по ушам.
— Да что с тобой не так? — вскрикнула Лайли. — Хотя нет… скажи, что со мной не так?
С ужасом мужчины, не имеющего представления, что делать с плачущей женщиной, я понял, что глаза Лайли медленно наполняются слезами.
— Когда ты пригласил меня на ужин, я думала, что между нами все налаживается. — Она сумела взять себя в руки и говорила теперь довольно спокойно. — Но теперь… Тебе неинтересно то, что я рассказываю, ты едва слушаешь меня и постоянно косишься на этот чертов телефон!
Лайли снова повысила голос. Немолодая пара с соседнего столика уже начала поглядывать на них. В глазах седовласой ухоженной женщины так и читалось осуждающее: «Молодежь!».
— Ты мог бы так и сказать, что я тебе не интересна, а не приглашать меня из жалости на ужин, который тебе совершенно не нужен!
Я попытался успокоить расстроенную девушку, но она не дала мне и слова сказать. Вскочила, стянула со столика клатч, и, цокая шпильками, выбежала из ресторана.
Взгляд подошедшего официанта был сочувствующим, а сумма счета, который он протягивал — довольно внушительной. Я расплатился, оставив хорошие чаевые — пусть хоть у кого-то день выдастся удачным.
Я не стал заезжать домой. Сев в машину, положил телефон так, чтобы постоянно видеть время.
Незнакомка, встреченная мной на кладбище, даже представить не могла, насколько изменила мою жизнь лишь тем, что подарила амулет. Она подарила мне надежду, которой я лишился уже давно и, казалось, безвозвратно.
Она сказала мне, что я должен постоянно носить амулет в тех местах, где Алесса провела последние дни своей жизни. Лучшего места, чем мой дом, придумать было невозможно.
Я бродил по дому с амулетом, давая тому возможность вобрать в себя воспоминания об Алессе, наши разговоры, ее след на предметах, к которым она прикасалась, ее запах. По обещанию таинственной женщины, амулет, собрав частички души Алессы, оставшиеся в этом мире, должен был создать совершенную иллюзию.
Иллюзия… Это слово было горьким на вкус, но это все, на что я мог рассчитывать. Не сама Алесса, но ее тень, ее отражение.
Иллюзия — это больше, чем пустота.
Дни проходили друг за другом. Я слонялся по дому, заглядывал в каждый его уголок, чтобы дать амулету его незримую пищу. Каждый предмет здесь хранил память об Алессе. Фотографии помнили ее улыбку, рисунки, которые она всегда старательно прятала от меня, боясь, что я осмею ее художественный талант — ее бессонные ночи, зеркала — ее прелестное лицо, а постель — тепло ее тела.