Люди в сером (Трилогия)
Шрифт:
Но червь сомнения никак не хотел покидать выгрызенное в памяти уютное местечко. Вдобавок вспомнилось унижение со слежкой. И эти полунасмешливые, полупрезрительные экивоки, странные комбинации шефа, который ничего не желает объяснять, – ударили с новой силой.
– Так что же, порвать со всем? Совсем? – спросил он себя под оглушающие звуки марша энтузиастов.
«…Нам нет преград, ни в море, ни на суше!..»Он раздраженно вырубил радио.
Вернулся в комнату, включил телевизор. Снова посмотрел на армейскую фотографию. И вдруг подумал о Светлане – а ведь ее большой фотографии у него так до сих пор нет. Что же мешало обзавестись?
Он убеждал себя, что это всего лишь ничего не значащее упущение. У него есть фото в бумажнике, получается, он носит его почти рядом с сердцем. Разве этого недостаточно?
«Вполне!» – ответил он сам себе.
Действительно, почему бы, наконец, не стать обычным нормальным человеком, обзавестись семьей? Создать еще одну здоровую, крепкую ячейку общества. Или хотя бы из героя переквалифицироваться в управдомы…
Разумная мысль, но она не вызывала восторга. Вообще, в душе было пусто и мерзопакостно.
Так идти или не идти на день рождения?
А Светка будет ждать… М-да, все-таки надо. Если испытываешь сомнения – нужно только сделать первый шаг, а дальше само пойдет – и будь что будет. Кривая выведет, как говаривали в старину…
Георгий приготовил себе завтрак, не спеша поел, пялясь в телеящик. Выгладил костюм, достал запыленные лакированные туфли, протер. Чистой белой рубашки в шкафу не нашлось – пришлось срочно стирать и повесить сушиться. Вот и еще один аргумент полезности семейной жизни – не без уныния подметил Георгий. Если, конечно, он не потерял и этот шанс – у Светланы от навязчивых поклонников отбоя нет, и то, что она тратит свою гордость именно на него, не может продолжаться бесконечно. Может быть, сейчас встретиться с ней? Однако он вспомнил, что выходные ее семья проводила за городом, и сейчас девушка с родителями наверняка уже на даче.
По телику диктор объявлял список передач на сегодня, дошел до «Очевидного-невероятного», одним упоминанием названия программы едва не вызвав у Георгия приступ нервного смеха.
– …расскажет о том, какие интересные факты связаны с удивительным явле…
Но Георгий выдернул шнур из розетки, не дав диктору даже закончить предложение и рассказать, какие же темы сегодня озвучит академик Капица на широкую аудиторию любителей загадок и тайн.
В квартире стало необыкновенно тихо.
Георгий начал готовиться к выходу.
Запоздало вспомнил о подарке – да где его теперь найдешь! – и уже почти раздумал идти, но вспомнил вдруг, что в шкафу где-то завалялась статуэтка в виде собаки.
Бросился к шкафу и начал выволакивать его содержимое на пол. Радиодетали, банки с шурупами, инструмент, куча разного хлама. Наконец, добыл искомое. Фигурка оказалась на самом дне, бережно завернутая в тряпку.
Лежащий пойнтер – она так и называлась. В качестве пресс-папье ее подарили Георгию сослуживцы как почитателю собак (только статуэтка оказалась почему-то охотничьей породы – другой, видимо, не нашлось), и он о ней совсем забыл.
Разглядывая фигурку, он вспомнил, что Светка на самом деле не очень любит собак. Но то живых. А к чугунной статуэтке каслинского литья, вероятно, отнесется благосклонно.
«Самое то!» – с уверенностью решил Волков, прикидывая на вес будущий подарок больше двадцати сантиметров длиной. Тяжелый, с килограмм точно будет. Таким и убить можно. Впрочем, ничего лучше не придумаешь…
В автобусе Георгий один привлекал к себе внимание всего салона. Все дачники как дачники – один он в строгом костюме, при галстуке, да еще со статуэткой в руках, которую даже не догадался завернуть в бумагу. Одной рукой он держался за верхний поручень, статуэтку сунул под мышку, крепко сжимая, чтобы не зацепить кого-нибудь ненароком. На кочках автобус трясло, и непослушный пойнтер так и норовил выскользнуть. Какая-то бабка, сидевшая напротив, сжалилась и забрала у Волкова подарок, сунула внучке лет семи, сидевшей у нее на коленях. Девочка и без того с любопытством разглядывала собаку, а как та оказалась в ее руках, живо отреагировала – радостно облапила пойнтера. Георгий с тоской наблюдал за тем, как девочка принялась гладить неживого пса, согревая чугун своими наверняка горячими ладошками.
– Осторожно, смотри, чтобы из рук не выпал, он тяжелый!
– Ничего, – откликнулась девочка. – Зато красивый.
– Тогда забирай! – предложил он вдруг.
Малышка с сомнением посмотрела на странного взрослого, который разбрасывается такими подарками. Бабка – с еще большей подозрительностью.
– Нам чужого не надо.
– Забирай-забирай, – сказал Волков девочке. – На всю жизнь память будет.
– Спасибо! – Она улыбнулась милым ротиком с недавно выпавшими резцами. – А вы как же?
– А я обойдусь…
Подходя к даче Полевых, Георгий увидел пока только один автомобиль – личную машину отца Светланы. Но в том, что гостей будет много и почти все на машинах, можно не сомневаться. Полевой служил в соседней военной части полковником и метил в генералы – он любил шумное общество, и деньги на празднества тратил с размахом.
Оказавшись у калитки, Георгий загадал, что, если Света окажется первой, кого он увидит, тогда, значит, ему следует переменить жизнь. Однако, взявшись за ручку засова, подумал, что это глупость – с каких это пор он вверяет себя жребию? Но когда Георгий уже очутился во дворе, то действительно первое, что услышал, – голос Светланы. Он доносился из приоткрытой входной двери – девушка стояла за порогом.
– Да, мама, слышу! – крикнула она в глубину дома. – Я сейчас, только на секундочку!
Дверь открылась шире, сквозь щель показался край алого платья. Георгий на миг подумал – ведь так оно и получилось, что первой он увидит ее. Внутри что-то всколыхнулось – он не знал, радоваться этому или нет.
Однако доносящийся из глубины дома неразборчивый голос матери заставил Светлану вернуться. А минуту спустя, когда дверь снова открылась, на крыльце появился ее старший брат – вечный студент Савелий, нестриженый тип с лоснящимися кудрями.
– А, Гриня! Здорово! – обрадовался он, увидев Георгия.
«Значит, не судьба…» – подумал Георгий.
Савелий сбежал по ступеням, схватил его за руку.
– Чего такой невеселый? Что ли, со Светкой поругались? Она о тебе за два дня ни слова.
Георгий пожал плечами:
– Как она?
– А я ее еще сегодня не видел, – Савелий подмигнул. – И меня еще никто не видел.
Он оглянулся на крыльцо, прислушиваясь к шагам в доме. Георгий заметил, что Савелий с похмелья.
– А, их, баб, не поймешь, – и Савелий заговорщицким тоном спросил: – Выпить не хочешь? А то у меня со вчерашнего трубы горят. Пока они еще за стол сядут… а я припас, только одному как-то несолидно.