Люди Весны
Шрифт:
Арга присвистнул.
Пройдя мимо Сатри, он поднял футляр и открыл его, достал свиток и развернул часть. Длинный листок был исписан чётким убористым почерком. Чернила казались свежими.
«Пишет сие Даян Тегра из Великого дома Даян; а прозвища нет у меня, ибо я молод.
Иннайта Арга!
Прошу твоего прощения. Я не измыслил другого способа сохранить тайну письма. Поручаю его благородному коневолку и надеюсь на твою милость. Опасения терзают меня. Врагов и соглядатаев вокруг больше, чем я думал, и больше, чем я мог представить.
Я исполнил по слову твоему.
Женщина именем Фиднеризи совершенно глупа и невинна. Единственное её желание — быть важной. Четвёртый управляющий Баншира, Роудрен Ташак, использовал её и дознался, из каких городов ты получал письма. Фиднеризи не сохранила его просьбы в секрете. Вина Ташака доказана.
Сторан Баншир никогда не скупился на жалованье слугам. Он хорошо платит и тем, кого нанял в последнее время. Люди ценят его и не питают вражды к нам. Однако распоряжаются в имении управляющие, и никто не сомневается, что они передают волю хозяина.
Хотя твой приказ был прям и я понял его ясно, я не мог успокоиться на этом. Я дерзнул продолжить изыскания. Для этого я обратился к моим друзьям и возлюбленным. Среди них есть человек из Воспринятых, внешне непохожий на весеннего. Он сумел пройти закрытыми для нас путями и заговорить с людьми, чурающимися нас».
Арга мимолётно улыбнулся. Этого «человека из Воспринятых» он видел. Навряд ли высокородный Даян Тегра стеснялся смуглой девушки из Суры. Скорей, он боялся за неё слишком сильно, оттого не решился назвать её даже в этом письме.
«Среди караванщиков, пришедших из Элевирсы в последнюю неделю, соглядатаев нет. Истинных соглядатаев присылают окольными путями, через Суру и Лесму. Многие люди Элевирсы оставались в Цании во время осады и претерпевали её тяготы. Я ничего не сказал моей госпоже мэне Леннай, опасаясь, что она в один день повесит всех, кто покажется ей подозрительным. По твоему слову я назову имена, но доказательств представить пока не могу.
Я разузнал о Ташаке. Через свою супругу он был в родстве с Азарином Серелом, домоправителем Кастариана Шанора. Во время штурма Башни Коллегии мне довелось видеть отвагу Азарина и его достойную смерть. Как и прочие, я не верил, что он стоял за поджогом гильдейских архивов. Говорят, змея не может парить орлом. Но поистине, иннайта Арга, человек может всё.
Прежде Серелы были почтенным родом. Они никому не служили. Отец Азарина Лареллиан Серел входил в число отцов Цании. Азарин был ребёнком, когда Лареллиан разорился и, сломленный отчаянием, повесился. Это важно, потому что в разорении Серелов винят род Банширов. Я предполагаю, что Роудрен действует не в интересах Сторана Баншира и не по его приказу.
Я пытался выяснить, какие документы хотел уничтожить Серел — или Шанор. Кастариан Шанор высоко ценил Азарина и считал его не слугой, но другом. Он полностью доверял ему, мог доверить и столь ответственное дело. Увы, я принуждён был остановиться там же, где и мэна Ниффрай.
Я обратил внимание на то, что Роудрен не раз отправлял посыльных в дом Нарена Изира. Это странно, поскольку Банширы не ведут дел с Изирами. Слуги Изира сказали, что хозяин пытался наладить связи, но Сторан Баншир не хочет о том и слышать. Прежде этот Нарен считался вторым после главы Союза Гильдий. Мы видели его, когда он являлся к Фраге в числе спутников цанийского мага–посла. Тогда он был весьма влиятелен и богат. По женской линии он приходится родичем магистру Цинтириану. В своё время он жестоко оскорбил Баншира; я так и не понял, чем. Сейчас Изир обеднел, но не разорился. Известны слова Баншира, их повторяют в тавернах. Он сказал, что мог бы растоптать Изира, но не станет этого делать, если Изир сам не сунется ему под ноги. Есть подозрения, что Изир уже вступил в переписку с Цинтирианом.
Должен сказать, что Сторан Баншир, будучи у тебя в милости, получает огромные выгоды. Однако и он может таить обиду. Его троюродный брат магистр Альвериан сдался нашим воинам во время штурма. Насколько я сумел понять, Альвериан ждал, что будет прощён и возвышен. Однако возвысился Лесстириан, а Альвериан всё ещё ожидает своей участи в темнице. Не осмелюсь советовать тебе, иннайта Арга, но, возможно, здесь следует что–то сделать».
Аргу слегка замутило. Бесчисленные злопамятные цанийцы в его представлении слипались в какой–то сплошной ком. «Тегра Распутыватель Узлов!» — подумал он. Ещё он подумал: «Удержать город — сложнее, чем взять его», — но эта мысль была старой и во времена Крадона. Арга печально усмехнулся, вернувшись к чтению.
Ближе к концу строки становились не столь чёткими и прямыми: Тегра торопился.
«Не приходится удивляться, что вражеские соглядатаи подобрались к тебе, иннайта Арга. Ясно и то, что они стремятся узнать имена наших людей в городах и крепостях Юга. Но какие ещё цели преследуют они? Это я хочу выяснить.
Отцы Элевирсы не примут Цветение в мире. Навряд ли они будут просто дожидаться нас, чтобы повторить судьбу отцов Цании. Вероятно, они уже поняли, что колдун, которого ты держишь рядом с собой — это Маррен из Чёрной Коллегии.
Тревожит меня вот что: почти все из тех, в ком я подозреваю соглядатаев Элевирсы, прилежно посещают храм Фадарай и слушают священников, как если бы собирались принять Цветение. Возможно, так они пытаются отвести от себя подозрения; но почему все сразу? Наблюдают они за кем–то или пытаются что–то вызнать — намерения их в любом случае недобры».
«Тегрой Мудрецом будут звать тебя, — подумал Арга. — Тегрой Проницательным… или, может быть, Тегрой Тенью».
«Иннайта Арга! Я продолжаю изыскания. Напоследок скажу: цанийские супруги, сёстры и дочери одна за другой пишут дарственные, уступая родичам–мужчинам имущество, прежде отошедшее им по Правде Лаги. Это держится в тайне. Но всякая дарственная должна быть заверена преподобными законниками. Им предлагают взятки и угрожают, однако храм Джандилака ведёт записи несмотря ни на что.
Женщины охвачены страхом, потому что несколько купеческих жён умерли при неясных обстоятельствах. Все эти жёны желали разойтись с мужьями и разделить дом. Поистине, иннайта Эрлиак был прав: мужчины Цании сражаются со своими жёнами и дочерьми и сражаются насмерть.
Здесь я заканчиваю. Это письмо с глубоким почтением составил Даян Тегра».
Арга перечитал последние строки несколько раз. От них веяло странным холодом. Арга поймал себя на том, что сдвигает пальцы по свитку, словно холод был осязаемым, словно он держал в руках кусок льда… Он не сразу понял, что так поразило его в этом известии. Он видел много смертей и много жизней отнял сам. Таков уж мир сей под солнцем: злодеяния совершаются всюду. Убивают и случайных встречных, и близких родичей. Обвинять преступника — долг правоведов–иноков, посвятивших жизни Дщери Неумолимой. Такого рода дела не касались вождя Людей Весны… «Обряды примирения, — вдруг осознал Арга; словно молния пронеслась перед его глазами. — Все эти женщины согласились на обряды примирения. Перед лицом Фадарай подтвердили, что мужья их добры и живут с ними в ладу. Они спасли жизни своих мужей — и в благодарность за это мужья их убили».