Люди Весны
Шрифт:
Ему не хотелось прикасаться к Маррену.
В подземельях Аттай Маррен был страшен. Сейчас он стал отвратительным, как всякая издыхающая тварь. Серая кожа казалась липкой. Мерещилось, что от него можно заразиться какой–то хворью. Это, конечно, было не так. Арга тяжело вздохнул и подошёл ближе.
— Если я прикажу тебе уснуть, — задумчиво проговорил он, — ты не сумеешь подчиниться. Но что, если я буду держать тебя?.. Как Веленай Улдру.
Колдун не ответил. Арга опустил ладонь ему на плечо и вновь смутно удивился тому, какой холодной и сухой была его кожа. Он поколебался, не зная, что предпринять.
— Закрой глаза, Маррен, — сказал Арга. — Я взял тебя на поруки перед лицом Судии Справедливого. Я клялся заботиться о тебе. Я разрешаю тебе спать. Спи.
Ничего не произошло — да ведь и не должно было. Колдун покорно лежал с закрытыми глазами. Его дыхание, как и прежде, оставалось беззвучным. Спал ли он? Возможно, спал. Или нет. Он казался полумёртвым — вот единственное, что можно было сказать с уверенностью.
Арге надоело сидеть на полу, у него затекли ноги и он встал. Пришло на ум, что ночи становятся зябкими, а камина в комнате нет. Нужно было одеть колдуна потеплее, не то к зиме он воспользуется удачной возможностью и умрёт от холода… «Так спит он всё–таки?» — хмурясь, Арга покосился на Маррена.
Маррен содрогнулся.
Жестокая судорога прошла по его телу, выгнув так, что он встал на затылок и пятки. Не открывая глаз, он заметался и хрипло вскрикнул. Руки его приподнялись. Распяленные и скрюченные, как когти, пальцы тянулись куда–то вперёд и вверх. Ошеломлённый Арга почему–то подумал, что ногти у Маррена растут слишком медленно; должно быть, эхо заклятий, остановивших его возраст, ещё звучало в нём… Маррен снова закричал. Рывком он сел — и вцепился ногтями в собственные глаза.
Арга вовремя стряхнул изумление. Он метнулся к колдуну и силой оторвал его руки от лица. Это было нетрудно. Маррен не сопротивлялся. На его щеках осталась пара глубоких царапин, но глаза были целы. В ужасе он уставился на Аргу. Он задыхался, зубы его стучали, а тело тряслось от крупной дрожи.
Но взгляд его стал живым.
— Кошмар, — понял Арга. — Ты увидел кошмар.
— Не совсем, — вдруг ответил колдун. — Я… увидел прошлое.
— Но заснуть ты сумел, — заключил Арга.
Ему всё стало ясно.
Всё было очень просто и решалось просто; Веленай, госпожа разума, ценила простые решения сложных задач. Но в простоте этой рождалась новая задача, сложная до неразрешимости. Маррен мог спокойно проспать лишь то время, которое его поручитель проводил рядом. Стоило Арге отлучиться, и кошмарные видения пробуждали колдуна, ввергая его в безумие.
Но Арга не мог сидеть рядом с ним всю ночь. И полночи. Он был слишком занят и не мог потратить впустую даже пару часов. Подумав об этом, Арга выругался. Когда он решился стать поручителем, его вели высокие размышления, представления об искуплении и благородстве. Он обращался к справедливости Джандилака и мудрости Веленай. Ему в голову не могло прийти, что все эти божественные материи выльются в подобную несообразность.
— Проклятый колдун! — бросил Арга.
Маррен посмотрел на него с испугом, но Арга неожиданно рассмеялся. Он сгрёб Маррена в охапку и оторвал от пола. Колдун, казалось, вовсе ничего не весил.
Так, со смехом, Арга ушёл в свои покои и вернулся с горой писем и свитков. Высыпал их на кровать и частью прямо на Маррена.
— Они долго ждали, — заметил Арга. — Что ж! Не знаю, что я буду делать потом, но точно знаю, что я буду делать сейчас.
Играючи он потрепал Маррена по волосам и вытащил из покрывал его руку. Длиннопалая и костлявая, она напоминала большого бледного паука.
— Держись за меня и спи, — велел Арга. — Я буду читать. Не бойся кошмаров, я разбужу тебя, когда закончу. Ох, — не выдержал он, — что за картина! Надеюсь, никто не станет меня искать. Страшно представить, каких сказок могут напридумывать цанийцы.
Маррен медленно опустил голову на подушки. Что–то изменилось в его лице. Глубоко в чёрных глазах мелькнуло слабое подобие улыбки.
— Можно сказать, Арга? — шёпотом спросил он.
— Что?
— Фиднеризи…
— Что с ней?
— Все в доме Баншира думают, что она не боится тебя. Это не так, но она делает вид, что не боится. Она хочет, чтобы её уважали. — Маррен прервался и закашлялся, прижав руку к губам. Арга с любопытством ждал продолжения. — Она… Её уже просили заглянуть в твои письма. Сегодня она попытается.
— Вот как.
— А письма — здесь, — сказал Маррен, поглядев на свою постель. — Сюда не войдут, но сказки начнут придумывать. Запри двери, если не хочешь, чтобы это случилось.
Арга приподнял бровь.
— Мне нравится, — сказал он. — Говори дальше.
— Позже, — Маррен прикрыл глаза и облизнул губы, — когда я посплю… я смогу рассказать больше. Сейчас… очень трудно.
— Хорошо, — Арга встал, припоминая, где оставил ключи. Шагнул к окну, сдвинул занавеси и снова раздвинул: он же собирался читать. Навряд ли свет помешает колдуну спать, ему мешает другое.
Маррен смотрел на него. Чёрные глаза понемногу затягивала муть, истощённое тело затерялось в ворохе покрывал. Но Арга мог побиться об заклад, что на мгновение колдун всё–таки улыбнулся.
* * *
Неторопливой рысцой Ладри двигался по центру широкой мощёной улицы. Сатри сопровождал брата, заходя то справа, то слева. Брызги летели из–под копыт. Морось висела в воздухе. Волосы Арги намокли, плащ отяжелел. Завидев двух вороных коневолков, встречные с поклонами расступались. Повозки отводили к обочинам. В глазах цанийцев Арга читал удивление: неужто сам Двуконный выехал в одиночестве? Он избегал всматриваться в лица, чтобы не пугать людей, и сдержанно улыбался. Он поехал окольным путём, чтобы дать коневолкам размяться и чтобы не продираться через торговые ряды. Дорога уводила к восточной стене и тянулась вдоль неё, а затем сворачивала к храмовому саду, который полюбовно делили между собой Пресветлая Фадарай с Джурай Милосердной.