Людишки
Шрифт:
Уже того, что все ожидали именно неблагоприятного исхода событий, было достаточно, чтобы впасть в уныние. Вместо того чтобы попытаться помешать осуществлению мрачных прогнозов, хозяева пеклись лишь об одном - как бы выбраться невредимыми из-под обломков катастрофы, которой они ждали и к которой готовились.
Для этого им был нужен начальник отдела по связям с общественностью с его ушами, голосом, головой, душой и потрохами. Каждый желал удостовериться в его преданности и требовал подавать свои трусливые козни в наилучшем свете. Дело в том, что и правительственным чиновникам, и дельцам одинаково важно
Этим утром, как всегда, Джошуа предъявил на полицейской заставе в полумиле от ворот станции целых два удостоверения личности - охрана выказывала серьезность намерений, одного документа уже не хватало, - и, как всегда, на посту оказался патрульный, которого Джошуа никогда прежде не встречал и который, в свою очередь, также видел его впервые. Полицейский неторопливо сличал лицо Джошуа с фотографиями, а тот с деланно-невозмутимой миной сидел в машине, когда его желудок внезапно изъявил желание немедленно исторгнуть свое содержимое вон.
– Господи... - пробормотал Джошуа. - Я не могу... Прошу вас...
Он выскочил из машины, зажимая рот правой рукой. Полицейский испуганно отпрянул, хватаясь за кобуру. Джошуа шагнул к обочине, и в этот миг его мышцы и суставы пронзила невыносимая боль. Он повалился на колени, извергая завтрак на асфальт и собственные брюки.
– Что с вами, приятель? - воскликнул полицейский, забыв о своей подозрительности, поскольку симулировать такой ужасный приступ рвоты было невозможно. - Что случилось?
– Я не... не знаю... - стоя на коленях и понурив голову, Джошуа хватал ртом воздух, ощущая при каждом вдохе острую боль. Он приподнялся и сел на пятки, бессильно свесив руки вдоль тела, которое мучительно ныло, словно ему довелось испытать на себе когти целой стаи взбешенных кошек.
– Я позову на помощь, - сказал полицейский.
– Подо... - Джошуа слабо взмахнул рукой. - Подождите.
Боль, столь внезапно охватившая его тело, пошла на убыль и мало-помалу утихла. Джошуа дышал все глубже. Ощутив прилив сил, он приподнял трясущуюся руку и вытер залитый холодным потом лоб.
– Ну и дела, - пробормотал он дрожащим голосом. Теперь, когда первый приступ прошел, Джошуа чувствовал только страх. Что это было? Рак? Белокровие? Первые симптомы?
"Господи, неужели я подцепил это на проклятой станции?"
– Оставайтесь на месте, - велел полицейский.
Джошуа с готовностью подчинился приказу и продолжал стоять на коленях перед своим завтраком, словно верша какой-то извращенный обряд. Полицейский подошел к внушительному на вид "плимуту", стоявшему на противоположной обочине, и минуту спустя вернулся с пачкой бумажных полотенец.
– Вот, возьмите, - сказал он. - Попробуйте почиститься.
Джошуа с благодарностью взял полотенца, вытер лицо и глотнул пепси-колы, чтобы прополоскать рот. Желудок принял влагу без возражений, и Джошуа с помощью охранника поднялся на ноги.
– Спасибо, - сказал он. - Честно говоря, со мной такое впервые.
– Сходите ко врачу, - посоветовал полицейский.
– Обязательно.
– У вас глаза красные.
Только этого не хватало - предстать пред очи Си-эн-эн в обличье вампира!
– Ничего не понимаю, - признался Джошуа, положив руку на крышу "хонды". - Наверное,
– Да, пожалуйста, - отозвался охранник.
Внезапно Джошуа почувствовал, как напрягся его позвоночный столб, а тело налилось силой. Он выпрямился, убрал руку с крыши машины и сказал:
– Впрочем, не надо. Со мной все в порядке.
– Вы уверены?
– На все сто.
Джошуа уселся за руль и посмотрел в зеркальце. И правда: его глаза сияли красным огнем, словно он всю ночь провел в безумном разгуле. Надо будет попросить у секретарши визин, марин или какие-нибудь другие глазные капли. Не появляться же перед камерами с красными зенками; в таком виде Джошуа не рискнул бы встретиться даже с газетчиками.
"Стоит ли ехать домой?" - спрашивал он себя, в то время как его тело независимо от сознания завело мотор, включило передачу и помахало рукой полицейскому, который крикнул вслед:
– Вам бы лучше поберечься!
Оставшиеся до ворот полмили пути Джошуа пролетел, словно на крыльях. Вдоль дороги не было ни домов, ни ферм, и лишь остатки каменных стен среди деревьев рукотворного леса напоминали о старых поселениях. Время от времени мелькали заросшие сорняками поля, еще не захваченные лесом. Дорога была достаточно гладкая и прямая, и одинокая "хонда" мчалась по ней, словно ковер-самолет по просторам безмятежного сказочного мира. Эх, кабы всегда так ездить!
Местная пресса, освещавшая события на Грин-Медоу, яростно обрушивалась на власти, запретившие движение по прилегавшей к станции дороге. Страницы газет заполнили плоды безудержной редакционной фантазии, пестрящие леденящими душу историями о школьных автобусах, вынужденных передвигаться по заполоненным нахальными грузовиками автострадам, о мучениях престарелых людей, вынужденных тратить лишние полчаса, чтобы добраться до своих спасительных пилюль, и тому подобными вещами. Уже были наготове репортажи о молоке, скисавшем в бидонах фермеров, вынужденных подолгу колесить в поисках объездных путей к рынку, и только страх перед разгневанными крестьянами, которые вполне могли сровнять здание редакции с землей, сдерживал буйное воображение газетчиков, впрочем, лишь отчасти.
К счастью, взаимодействие с местной прессой шло у Джошуа без особых осложнений. При встречах с пухлощекой девчушкой из местного еженедельника Джошуа напускал на лицо отстраненно-любезную мину и скармливал журналистке ту же бурду, которой потчевал остальных.
Сейчас он с наслаждением катил по закрытой дороге - в конце концов езда была одним из немногих удовольствий, которые он мог позволить себе в эти дни. Когда Джошуа добрался до штаба, представлявшего собой горстку трейлеров, разбросанных тут и там по дороге, словно в канадском шахтерском городке, его недомогания и след простыл, если не считать покрасневших глаз. Джошуа поставил "хонду" на отведенное для нее место и отправился в фургон пресс-секретариата. Стенографистка оставила на время долгие хлопоты у копировального аппарата и, порывшись в своей объемистой суме, отыскала нужное лекарство. Джошуа взял пузырек, вышел в туалет и закапал оба глаза, но безрезультатно. Глаза продолжали полыхать огнем, словно таившийся за ними мозг был раскален докрасна.