Людолов. Мужи Великого Князя
Шрифт:
Охрана за спиной говорящего за ухмылялась – какое-никакое, а развлечение.
– Смердишь псиной зверски, – продолжил первый стражник. – Ступай сначала на конюшню – хоть в поильне отмойся от грязюки, допреж войдешь к добрым людям…
Нелюдь скинул капюшон и склонился в седле прямо к стражнику лицо в лицо.
– А ну ка, повтори мил человек? Куда идти говоришь?
Страж испуганно икнул, узрев прямо перед собой жуткий лик, и засеменил ногами, явно пытаясь отступить, но отступить в стенку – никак не выходило.
– Я это… Господине… Это… Того этого… Чтобы того… Не потому, что обидеть, а чтобы того…
– Чего – того-этого? – прирыкнул
– Прости господине, – страж повинно склонил голову. – Не желал оскорблять. Прости Бога ради.
Людолов фыркнул.
– Работай, служивый. Расслабься. Я просто хочу поесть и выпить, от нас проблем – не будет.
– Ну, тогда – милости просим, – елейно улыбнулся ратник. Широким жестом руки, пропуская их внутрь, под испуганно-любопытными своих сослуживцев.
2 глава. Клятый ужин и клятые размышления.
Вопреки ворчанию на стражника, они действительно сначала направились к конюшне. Там дотошный и щепетильный людолов осмотрел с ног до головы своего коня, мельком глянул заводных и, заведя их в стойло, показал конюху свой здоровенный кулак перед носом, с предупреждением не лезть в суму у снятого седла, а так же в снасть. Тот, перепуганный видом здоровенного, покрытого шрамами воина, заверил, что у них надежная охрана, а в сумы – нет привычки заглядывать, на что Нелюдь удовлетворенно кивнул, и они, таки, направились в таверну.
Внутри было шумно, дымно от очага, но тепло и пахло едой. Таверна на перекрестке земель никогда не отличалась изысками и богатством таверн срединных земель, но в ней было все, что на данный момент было необходимо – еда и очаг с огнем. Изголодавшийся на дорожных сухарях, Лют твердым шагом направился было через зал к хозяйке трактира – могучей бабище, кою не обхватили бы поперек даже его обезьянье-длинные лапищи, попутно посматривая на поздних гостей заведения. Полутьма помещения не была препятствием для его зрения, и он отметил, что в основном посетители были с Порубежья: несколько явно семей, купец или мытарь с тремя холопами, батюшка – явно из церквушки в поселке. Под столом дрых, смачно похрапывая, местный пьянчужка в обнимку с двумя шавками-кобыздохами. Отдельно от всех, заняв два стола поближе к очагу, сидела развеселая компания в чертову дюжину раскрасневшихся от пива и мяса рыл – толи порубежников на отдыхе, толи запозднившихся охотников, но во главе них точно был боярин. Лицо боярина казалось знакомым, и людолов попутно напряг память, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах и где он видел это бородатое, смурное лицо, но с ходу – не вышло. Его приход тоже не остался незамеченным – разговоры затихли, присутствующие по старинной, общечеловеческой традиции, оценивали вновь прибывшего, пытаясь понять, кто же это такой. По-могучему телосложению и росту, характерному шороху кольчуги, его вполне обоснованно можно было принять за гридня, возвращающегося с границ со Степью, но когда он отдернул капюшон плаща, многие не смогли сдержать удивленного выдоха – здесь его тоже знали.
– Дьяволово семя! – громко объявил батюшка и приложился к кружке.
– И вам доброго вечера, святой отец, – с вежливой улыбкой ответил людолов. Монах раздраженно отвернулся от вошедшего. «Клятое радушие и гостеприимство для него – везде одинаковы».
– Ты, Васька – иди за столик – воон к тому красавцу, что
– А если он будет бузить? – девушка боязливо покосилась на мирно похрапывающего пьяницу.
– Вдарь по-рогам! Да посильнее. Если что – я разрешаю, – улыбнулся он и дружелюбно кивнул могучей хозяйке таверны.
Под оценивающие, внимательные взгляды всех присутствующих Василиса юркнула на массивный табурет за столом. Пьяницу она опасалась зря – он не только не проснулся, но даже не перестал монотонно сопеть, а собака – проснулась и лениво виляя хвостом, ткнулась кудлатой головой в ее ногу, набиваясь на ласку. В полной тишине, что царила в таверне, она погладила дружелюбного пса, осторожно посматривая по сторонам – люди не разговаривали и не ели – все следили за людоловом и ней. Только священник зло ел свою кашу, неодобрительно поглядывая именно в ее сторону.
– Сейчас поесть принесут! – объявил охотник, шлепнувшись на широкую, жалобно скрипнувшую под его весом, скамью. Привычно – лицом в таверну – чтобы видеть все помещение. – Жрать хочу как волк!
– Ты и есть волк дьяволов! – вновь подал голос из своего угла священник. – Волк, попирающий землю христианскую.
– Я выпью за твое здоровье, отец! – Лют озорно подмигнул ему. – Всем приятного аппетита и доброго вечера!
Люди словно очнулись – вновь пошли разговоры, послышалось чавканье и смех. Людолов псу не понравился – с недовольным ворчанием, косясь на него, животное ушло к другому столу.
– Чего это они все замерли? – тихо, чтоб никто лишний не услышал, спросила она княжьего слугу. В его глазах играли огоньки пламени свеч, глаза его смеялись без улыбки на губах, и она такое видел впервые.
– А ты чего замерла, когда меня увидела? Там, в лесу?
– То другое дело! Я одна была – испугалась сильно. А тут их много.
– Их – много, а я – один, – кивнул он. – Не каждый день встретишь. Вы, люди, по природе своей, очень любопытны. И падки на разные диковинки, и тайны. Иные кушать не могут, пока любопытство свое не утолят. Ну вот, видимо, нам сегодня такие и попались под одной крышей.
– Вы? «Вы, люди»?
– Я сказал «вы»? Да нет – конечно же, мы! Мы, а не вы! Разумеется.
– Проехали – не важно.
– Вот и я думаю.
Связку копченой колбасы, две ржаных лепехи и две большие миски с разваренной, парящей, гороховой кашей принесла сама хозяйка. Она же принесла две огромные кружки пива. Нелюдь, покопавшись в мешочке у пояса, извлек несколько колец, кои и отдал.
– Щедро даешь, радость моя. Златом соришь, – проворковала огромная женщина. – Надеюсь, оно – получено правым* 7 путем?
7
Правым – законным.
– Разумеется! – заверил людолов. Глаза его были честны и могучую женщину ответ удовлетворил.
– Комната вверх по лестнице, там же. Там же через час будет корыто с горячей водой.
– Моя благодарность, заботливая моя.
Хозяйка удалилась, плавно покачивая громадным задом из стороны в сторону – Нелюдь проводил все это мясное добро долгим взглядом, с ухмылкой покивав головой.
– От эт баба!
Василиса покраснела, но, кажется, Лют, спохватился, что она тоже «баба» и виновато крякнул, уставившись на еду.