Людская предательница
Шрифт:
Солдаты Юджина разошлись, а новоприбывшие окружили братьев и попытались как-то успокоить младшего. Видимо, они неплохо сдружились, пока ехали сюда.
— Юджин, — позвала девушка ротного, пока тот не скрылся в своём доме.
— Что? — сухо спросил он. — Даже не уговаривай меня. У нас тут не начальная школа. А я на себя груз вины брать не собираюсь.
— А тебе придётся, — сказала девушка. Ротный повернулся к ней и вопросительно поднял брови. — Не факт, что водитель с мальчишкой доедут до города живыми. Он сказал, что все в округе…
— Мертвы, — кивнул он. — Я знаю.
— И смысл
— А здесь у него, думаешь, больше шансов на выживание? — ротный невольно повысил голос, но осёкся, заметив боковым зрением ещё не ушедших солдат. Они не подслушивали, но могли слышать.
— Отдай его мне, — Джасти и сама как-то не особо подумала, когда сказала. Но сказав, поняла, что сама себе подала отличную идею. — Будет мне помощником. Хоть какие-то руки.
— Моральный ущерб за отсутствия хирурга? — усмехнулся мужчина, устало потирая глаза. — В общем-то, да. В этом смысл есть.
— Даёшь добро?
— Делай, что хочешь, — махнул рукой ротный.
— Спасибо, товарищ майор, — улыбнулась девушка и показала мешок в своей руке. — Кстати, письма прислали. Дашь парням полчаса?
Юджин жадно взглянул на этот мешок. Джасти показалось, или у него действительно ладони задрожали, чтобы только схватить мешок и убежать? Ведь там, в десятках писем могло быть и отправленное для него. Нарочно издеваясь над ним, Джасти спрятала мешок за спиной и ехидно улыбнулась.
— Да, конечно, — кивнул он, вспомнив о вопросе. Развернулся и, на этот раз, окончательно скрылся в доме, где он будет терпеливо дожидаться своего письма.
Джасти же перевела взгляд с его дома на братьев Хейз. Подойдя к ним ближе, она дождалась, когда на неё все обратят внимание. Все, кроме младшего. Он сжимал тело старшего, уткнулся ему носом в форму и всхлипывал.
— Как тебя зовут? — спросила она спину мальчика.
Старший брат осторожно подтолкнул младшего, заставляя повернуться к девушке. Но отвечать тот не спешил. То ли все силы ушли на истерику, то ли не видел смысла отвечать.
— Его зовут Генри, — ответил кто-то из солдат.
— Поступаешь в моё распоряжение, — сказала она. Мальчик ещё раз всхлипнул и поднял на девушку заплаканные глазки. — Майор разрешил.
— П-правда? — спросил он.
Джасти кивнула и пошла в лазарет, слушая, как плач малыша превратился в возгласы счастья и поздравления солдат. Правда, поздравлять-то мало с чем было.
***
— А что у меня в руках, ребята? — радостно воскликнула Джасти, показывая мешок с письмами. Раненые сначала не поняли, но когда девушка озвучила, что внутри, мужчины и юноши радостно закричали и захлопали.
Она высыпала содержимое на свой стол и начала сортировать письма, попутно рассказывая о словах водителя грузовика о том, что их рота отрезана от мира. И всё что им оставалось, держаться и ждать, когда их спасут, как бы банально это не звучало. Как девушка и догадывалась, тут были не только новые письма, но и те, которые не смогли дойти до солдат раньше. Кому-то прислали по три, у кого-то даже пять было.
Вскоре, старший брат Хейз привёл Генри и строго наказал ему во всём слушаться медсестру. Джасти не собиралась щадить мальчика, а немедленно наказала ему принести колодезной воды…
Кто-то из солдат был ослеплён — Джасти читала письмо вслух:
Здравствуй дорогой мой, милый Вуди, извини, что пишу редко, ведь у нас осенняя страда. Много всяких забот. На днях ходили с женщинами нашего села заготавливать дрова, не заготовишь дров, нечем обогревать дом зимой.
Осень — пора ягод и грибов. Недавно ходила в болото за голубикой. Целый день ходила по сырым кочкам, с обувью, сам знаешь туговато. Но ничего, справилась, лишь бы у вас на фронте солдатам не было трудно. Живу тобой, живу детьми. Вчера было письмо от нашего сына Эрика, он воюет в двадцати милях от нас, очень не хватает мне его. Каждый день молюсь за вас. Адель и Руби часто спрашивают: Когда вернутся папа и брат с войны? А маленькая Эля сидит, сидит да скажет: А если война завтла кончится, мы будем кусать валенье сладкое, и сахала и хлеба много, много? Бедная Эля, пока у неё одно желание — кушать сладкое! Но ты за нас не беспокойся. Живут же люди, проживем и мы. Надо уметь жить и в трудностях. Вижу тебя, моего родного, пусть похудевшим, измотанным в трудных походах, но не сломленным!
Мы тебя очень ждем, до скорого свидания, твоя Сонья.
От той же Соньи было ещё три письма. Каждое короче другого. Последнее имело такое содержание:
Милый Вуди. Уже несколько месяцев мы не получали от тебя писем. На днях ты мне снился. Ты был таким красивым, стоял на борту корабля и махал мне рукой. Помнишь, ты всегда мечтал путешествовать в море? Я всё ещё надеюсь, что ты жив. Пусть моё письмо найдёт тебя…
Твоя любимая Сонья.
Если в письмах оставалось место, то солдаты писали там же, и отправляли в тех же конвертах, исправляя «Куда» и «Откуда». В эти двадцать минут плакали самые, казалось бы, холодные мужчины и юноши. Они улыбались, сердце ребят переполнялось теплом и надеждой. И они немедленно писали ответы кусками принесённых Джасти углей. А что делать? Бумага и карандаши давно закончились…
Двум раненым солдатам было тяжело писать. За них писала Джасти:
Здравствуй, мама. Сегодня 14 ноября. Я получил сразу два письма. Очень счастлив. Неделю назад меня ранили, но я уже иду на поправку. Как там отец и тётя Роза? Передай всем, что у нас всё хорошо. Надеюсь, моё письмо найдёт к вам дорогу.
Целую, люблю, скучаю. Твой сын Мишель.
Были письма и для тех, кого не было в живых. Джасти извещала родных о том, что их сын, муж или любимый пал на поле битвы:
Нильсон погиб в бою с эльфами 7 ноября, защищая своих товарищей.
Позже, Джасти ушла раздавать письма другим солдатам. Даже для новеньких что-то пришло. Для Юджина тоже было три конверта. И все от того, от кого он их ждал.
Сестра пошла к ротному в последнюю очередь. Без стука войдя в домик, она застала того за стопками карт этой местности. Давно расчёрканные, помятые, Юджин не терял надежды как-то выйти из ситуации. Но сейчас он отмечал места, где раньше были товарищеские батальоны.
Однако, увидев подругу, Юджин слегка улыбнулся и неотрывно смотрел на конверты в руках сестры.