Люфтваффельники
Шрифт:
На первом этаже нашей казармы располагались любимые соседи — 5-я рота, которая перехватила у нас звание «отличной». Мы с ними частенько конфликтовали, в основном из-за напора воды в умывальниках, регулярно подначивали друг друга, иногда воевали, но всегда беззлобно и шутливо.
Сейчас же, все курсанты нашей 4-й роты, прилипли к окнам соседей, и с завистью смотрели как ребята из «пятерки» неторопливо и степенно вставали с постелей, спокойно умывались и без суеты подшивали чистые подворотнички. А мы — несчастные, замерзали под их окнами и
Витя Копыто не выдержал первым. Его захлестнул острый приступ отчаянной зависти от увиденной идиллической картины, и он жалобно поскребся в окно 5-й роты. Его услышали, и окно распахнулось. Из окна на улицу протянулась крепкая дружеская курсантская рука. Витя ухватился за эту руку и его рывком втащили в теплую казарму. Захлопали фрамуги остальных окон, и операция по спасению замерзающей на утренней зарядке курсантской братии началась.
Все — почти 144 человека (за исключением наряда по роте) в считанные минуты залезли в окна 5-й роты. С нами заботливо поделились одеялами, и мы начали немного отогреваться.
Наши соседи, проявив сострадание и взаимовыручку, с пониманием происходящего, грязно материли лизоблюда и показушника Зайца, и желали ему в жизни всего самого наилучшего — от двухстороннего косоглазия до лавинообразной патологической импотенции. И чем скорее, тем лучше.
В результате, мы были спасены и заботливо отогреты, но оставаться у гостеприимных соседей бесконечно долго не представлялось возможным. В гостях хорошо, а дома лучше. Поэтому, искренне поблагодарив соседей за помощь, все 144 человека, вытянувшись в одну цепочку тихо — буквально на цыпочках поднялись по лестнице на второй этаж, в расположении родной роты и занялись решением насущных проблем — туалет, уборка, подготовка к завтраку.
Вся эвакуация и перемещение из «пятерки» в расположение нашей родной 4-й роты происходила фактически за спиной лейтенанта Зайчика, который тупо стоял на крыльце, в проеме входной двери и усиленно вглядывался в туман. Лейтенант заметно нервничал. Еще бы?! Он потерял роту, причем всю целиком! Почти полторы сотни курсантов строем и в ногу дружно забежали за угол здания, а из-за противоположного угла никто не выбежал. Более того, даже и не выполз. Фантастика! Как будто, всех — 144 рыла, инопланетяне украли. Испарились в тумане и все тут. Сгинули! Все как один. Летучий голландец какой-то! Мистика.
Выглядывая из окон второго этажа, мы видели в густом тумане одинокую фигуру офицера, который суетливо озирался по сторонам, выискивая хотя бы признаки наличия своего любимого личного состава. Похоже, батарейки его дебильника уже разрядились и миниатюрные наушники плейера жалко свисали на груди владельца. Уйти с крыльца и пробежаться вокруг здания в поисках курсантов Зайчик не решался. Очевидно, он боялся разминуться с нами, все еще «бегающими» вокруг казармы.
— Стоит дурачина?
— Стоит. Ждет, кролик вислоухий! В туман очень старательно вглядывается, даже дебильник выключил. Пусть, ждет!
Проторчав на улице около часа, замерзший и на грани умственного помешательства лейтенант, поднялся на второй этаж в казарму с явным намерением срочно доложить по телефону дежурному по училищу о вопиющем ЧП — поголовной пропаже личного состава 4-й роты.
Каково же было его искреннее изумление, когда он обнаружил казарму битком набитую людьми. Все курсанты были в помещении и активно занимались традиционно насущными делами. Остолбеневший Зайчик повернулся к дневальному по роте, беспристрастно подпирающему тумбочку, и ласково задал вопрос.
— А скажи-ка друг любезный! Когда рота вернулась с утренней зарядки?
Дневальный, не моргнув глазом, вытянулся в струнку, посмотрел на часы и нагло привирая, бодро отрапортовал.
— Ровно 7-мь минут назад, товарищ лейтенант. Вернулись организованно, все одновременно, уставшие и потные. Загоняли вы их сегодня, товарищ исполняющий обязанности командира роты. А уже, через 3-ри минуты, по распорядку дня, построение на завтрак полагается. Успеют ли умыться и побриться архаровцы, прямо не знаю. Построение в столовую, когда объявлять?
Зайчик, глядя на счастливое выражение лица дневального курсанта, почувствовал, что однозначно сходит с ума. Он битый час простоял без движения, на мраморном крыльце здания, неустанно вглядываясь в туман. Лейтенант мог поклясться на военной библии — общевоинских Уставах, что никто из курсантов мимо него не проходил. Ибо, он стоял прямо в дверном проеме, ведущем с улицы на лестничную клетку здания. Точно мистика!
Зайчик ухватил за поясной ремень ковыляющего мимо Витю Копыто. Лейтенант смутно понимал, что его грязно обманывают. Но где именно, в каком месте?
— Копыто! Отвечай козья морда, как ты оказался в казарме?!
Витя принял изумленный вид, старательно выпучив глаза. Отчаянно гундося и шепелявя одновременно, он начал грузить мозги командира.
— А что Копыто?! Опять Копыто! Чуть что, сразу Копыто! Копыто как все! Все бегали вокруг казармы, и я бегал. Устал как собака. Почти час бегали как заведенные, кругов двадцать намотали. Ноги до колен стерли. Вы на крыльце стояли как памятник, что в парке напротив. Ну, этот истукан каменный, с протянутой рукой и с кепкой, ну этот — Ленин вылитый. И, вообще, не шевелились. Стояли как парализованный…
— Копыто не забывайся! В нарядах сгною!
— Ну вот, сразу в нарядах! Не хотите, не спрашивайте, а то сразу нарядами пугать, некрасиво это — нарядами пугать. Вот я и говорю. Бегали мы, бегали! Глядь на часы, а до завтрака 10-ть минут остается, вот и пошли в роту умываться. Доктор говорил, чтобы дизелем не заболеть надо руки мыть часто с лизолом или с хлоркой. Так вот, завтрак скоро, по распорядку дня положено, ну мы аккурат мимо вас и прошли. Когда по лестнице поднимались, вы так и стояли весь такой недвижимый, прямо как парализованный…