Люфтваффельники
Шрифт:
— Да, Витенька, именно от спорта!
— Я, так и думал! Валера, а бороться — не очень сложно, правда?! Я вот видел, как ты раз, бац-бац, и уже сверху сидишь. А тот, только догами дрыгает и верещит жалобно. Здорово!
— Витя, не все так просто.
— Да ладно, чего там. Я же видел. Бац! Хрясть! Будум-будум! Приемы, наверное, знаешь?
— Знаю.
— Секретные, да?
— Нет, Витя, не секретные. Их, тебе, в любой секции покажут. А дальше, работать надо. Оттачивать. Каждый день работать, помногу
— Слушай, покажи мне пару приемчиков. Я же толковый! Да, я на раз! Все пойму и освою. Ну, будь другом. Покажешь?
Как не отнекивался Гнедовский, но в результате понял, что лучшим способом отвязаться от неугомонного Копыто — будет выполнение всех его условий и желание. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не писалось. Надоест ему под потолком летать и ковер носом пахать. Больно это, и унизительно!», — разумно рассудил Валера.
В борцовском зале, Валера честно показал Виктору самые простые и эффективные приемы. Нескладный и некультяпистый Копыто попыхтел полчасика, пару раз завалил поддавшегося Гнездовского и почувствовал себя наследником Поддубного. Уставший и вспотевший Витя разлегся на матах, давая отдых своим мослам, и принялся вести светскую беседу.
— Мышцы у тебя классные, рельефные. Это тоже от борьбы? Мне бы такие. А как бы, бац-бац и мышцы, но без много часов? Нельзя, так?!
— Нет, Копыто, нельзя.
— Валера, а я слышал, таблеточки есть потрясные. Название, правда, какое-то неблагозвучно, типа: «Металл обдристал». Заглотил пару пачек и лежи себе у телевизора, а мышцы из тебя так и лезут, так и прут. Вон, Шварценеггера видал? Так этого Арнольда, исключительно с таблеток, расквадратило! Расперло, как родненького. Точно говорю!
— «Метан дростиноллон», точно не знаю, но вроде так. Сам я не любитель колеса закатывать, но про них слышал. Только от этой химии Витя, ты уже по девочкам бодренько не побегаешь. Твой свисток паровозный, тот самый — вечно торчащий и постоянно боеготовый, вместо солнечных часов можно будет использовать. Только сломанных часов, так как, они одно и тоже время показывать будут — пол шестого. Причем, постоянно.
Копыто ужаснулся. Вопиющая несправедливость услышанной перспективы, возмутила его до глубины души.
— Охренеть, я на это, не согласный. Только фактически настоящим борцом заделался, а тут сразу импотенцией пугают. Нет справедливости в жизни! Эх, жалко, соревнования по борьбе закончились. Все не вовремя.
— Не понял, а при чем здесь соревнования.
— Как это, при чем?! Показал бы мне раньше эти приемчики, я бы тоже боролся, ничего здесь такого нет. Я то думал?! А тут, запросто! Бац-бац, и на лопатки. Часик то и нужен, для закрепления. Типа, чтобы прием не забыть.
Услышав такую ересь от бахвалящегося Копыто, обычно невозмутимый и уравновешенный Гнедовский взорвался.
— Витя, не манди!
Зря Валера упомянул про сломанные уши. Зря. Но слово не воробей, из пушки не застрелишь. Огромные оттопыренные уши-локаторы непризнанного атлета-борца, фактически потенциального чемпиона, с титулом: «Всея Красная армия», Виктора Копыто, зафиксировали интересную и неожиданную информацию.
— Погоди пылить, Валера! Что ты там, про сломанные уши, сказал? Их нельзя сломать. Они же, вообще, не ломаются. Они мягкие. Без костей, реально. Все знают, что только кости ломаются. Разводишь меня?! Да?! Как лопушка, разводишь?
Копыто мял и жамкал свои внушительные уши. Всем видом демонстрируя Гнедовскому гибкость и эластичность данного органа слуха. Уязвленный в неверии, Валера Гнедовский совершает вторую ошибку. Нет, чтобы свести все к шутке и согласиться с Виктором, он презрительно сплевывает на пол.
— Тундра! Язык у тебя без костей! Чтобы ты знал! Сдуру, и хуль сломать можно! Зарубку сделай на стене, а то забудешь! А лучше татуировку у себя на любимом члене. Когда ссать пойдешь, то читать будешь, может тогда дойдет, что уши ломаются, причем очень легко и просто! Настоящим, борец считается, только сломав ухо. И не ранее. Каждый классный борец знает, что это такое. Мастером не станешь, без этого. Посмотри на уши всех великих борцов. На форму их ушей посмотри! Вислоухий тупорыл!
Витя потерял покой, его посетила феноменально «генитальная» мысль. От волнения, он начал путать буквы в словах.
— Варела! А ты сам, когда-нибудь, ломал ухи?
— Спрашиваешь?! Два раза.
— А как? Это больно? И в чем фишка?
— Ломается ухо, обычно при падении. Или когда из захвата вырываешься. Ухо заворачивается при трении об ковер, хрящик трещит и лопается или просто надламывается.
— Ну, и чего?! А дальше что?
— Что-что?! Жидкость из ушного хряща растекается под кожей, ухо опухает как уральский пельмень, синеет и болит пару дней.
— А потом? Кстати, сильно болит?
Гнедовский почесал правое ухо, пожал плечами и задумался.
— Да, как тебе объяснить? Сильно, не сильно. Все относительно, у борцов всегда что-то болит. Тренировки, броски, работа. Сам пойми. Наш тренер говорил: «Если борец утром проснулся и у него ничего не болит, значит — он уже умер». Вот так! Нет, не сильно болит. Терпимо.
— Валер, а Валер! А видно, что человек, этот самый и есть того! Типа борец. А? То, что мышцы офигенные — это понятно. А вот сломанное ухо, видно? Посмотрел на уши и сразу понял, что перед тобой, не сопля какая, а громила реальная, борец заслуженный.