Люфтваффельники
Шрифт:
Короче, парням из «помидорных» училищ приходилось не сладко. Их всегда, везде и повсеместно тупо били, качественно метелили, методично месили, энергично колошматили, быстро и ловко выкидывали из общежитий, при необходимости долго волочили по асфальту, красиво и ритмично пинали на танцах, смачно и глубоко макали в лужи, эффектно и далеко забрасывали в колючий кустарник. Дамы, как правило, при этом, визжали от восторга, восхищаясь шикарной физической формой ребят из ВВС, и с особым трепетом и страстью дарили нам свою любовь. И ничего тут не поделаешь — естественный отбор, однако, женщина всегда предпочтет более яркого, сильного и эффектного самца. Се ля ви.
Когда прибегал
Поверьте на слово, мы — не белые и пушистые овечки, мы — обычные настоящие мужики, всегда готовые постоять за себя и за свою спутницу. Но, провоцировать кулачные бои из-за отсутствия женского внимания, нам не было никакой необходимости. Потому что, женского внимания, направленного в наш адрес было достаточно, ласку и нежность мы получали практически в избытке. А красиво рисануться, поиграть своей рельефной мускулатурой и впечатляющей физической формой только для своего личного удовольствия или ради визгливых восторгов в угоду пассии — это слишком дешево. Мы были выше этого. Потому как скромность — это всего лишь одно из наших многочисленных достоинств. (кергуду — шутка, поймите правильно) «Мы, свою хформу и нужные мышицы у койке напряжем и покажем, когда надо будет знатно поибацца! Чего зря силушку богатырскую трепать и на всякое быдло расходовать!», — поговаривал незабвенный Витя Копыто. Мудрость и благородство, из него, временами так и перли, так и лезли во все стороны.
В результате, после ряда таких дружеских выяснений отношений, разъяренный комендант докладывал начальнику гарнизона о фактах вопиющего безобразия регулярно творящихся на вверенной ему территории. Начальник гарнизона вызывал к себе в кабинет трех начальников училищ и, вспомнив свою молодость, планомерно и качественно насиловал им мозг.
По факту завершения проведенной процедуры, обиженные и недовольные генералы, отвыкшие от подобного к себе обращения, поддерживая руками свои разорванные сзади задницы, вползали в служебные «Волги» и, добравшись до родного училища, объявляли всеобщие экстренные построения.
Затем, взгромоздившись на трибуны, генералы изливали свой праведный гнев, страстно и долго, вдохновенно и с упоением поголовно пороли свой любимый личный состав, лишали всех увольнений на месяц и, наглотавшись валидола с коньяком, ехали в баню, где жестоко завидовали молодости и неугомонной потенции своих подопечных курсантов.
Месяц в городе проходил в тоске и унынии. Отчаяние студенток было массовым и искренним. Они толпами приходили на КПП — контрольно-пропускные пункты, приносили какие-нибудь вкусности для своих любимых и желанных соколиков, томящихся в неволе, картинно заламывая руки, хором и по отдельности, исполняли плач Ярославны из «Слова о полку Игореве».
Наш «старик» — начальник училища ВВС, проезжая через КПП, на служебной «Волге», часто наблюдал душещипательную сцену, когда двое истосковавшихся влюбленных целуются прямо сквозь разделяющую их колючую проволоку забора. Их руки трогательно и нежно тянутся навстречу друг другу, пренебрегая опасностью пораниться об острое препятствие безжалостного ржавого колючего заграждения. Сердце старого солдата таяло от нежности и умиления. Он вспоминал свою молодость и украдкой от водителя, смахивал нечаянно набежавшую слезу.
Чем
Узнав о появлении в городе курсантов-авиаторов, остальные училища тоже мгновенно снимали свой мораторий на выход город. Баланс сил в городе строго и неуклонно сохранялся. Шансы должны быть равными у всех, независимо от цвета погон на плечах. Статус кво! Справедливость.
Время, отведенное для восстановления благоразумия и равновесия в умах, и правопорядка в гарнизоне, заканчивалось одновременно во всех трех училищах гарнизона. И начиналось все с начала.
Ворота в училищах открывались, выплескивая на улицы города, огромные волны сексуально позитивной энергии. Наши ребята скоропостижно занимали свои достойные места в комнатах студенческих общежитий, на танцах, на городской набережной, а также в сердцах и страстных объятиях юных и стройных красавиц.
Традиционные завистники, сглатывая обиду, опять начинали цеплять более удачных, зацелованных и обласканных авиаторов. Далее опять следовали неизменные по своему алгоритму события — стычка, драка, патруль, комендатура, слезы, и стенания «сухопутчиков».
Представителей ВВС никогда не ловили, ибо с места дуэли, они всегда уходили на своих двоих. Иногда, с помощью своей дамы сердца. Гарнизонный УАЗик или ГАЗ-66 привозили на гауптвахту очередную партию поверженных и потрепанных сухопутных курсантов, которые давали стандартные признательные показания, обвиняя невоспитанных и неуловимых хулиганов-авиаторов, и все начиналось снова — баран, овца, давай с конца! Порочный замкнутый круг!
Тогда, после очередной выволочки у начальника гарнизона, три генерала, в который раз поддерживая свои разодранные в клочья задницы, решили сделать невозможное — прекратить данный конфликт раз и навсегда. Посовещавшись в бане или еще где, им виднее, генералы решили организовать творческие и теплые встречи между курсантами наших училищ, чтобы мы узнали друг друга лучше — в домашней обстановке так сказать, и возлюбили бывших недругов, как братьев своих. Возлюбили искренне и нежно. Ну-ну.
Началась эпоха принудительных дружеских визитов, рандеву, светских раутов, приемов, концертов и экскурсий. По субботам и воскресеньям нас сажали в автобусы и возили друг к другу в гости. Так же, наши училища обменивались своими ансамблями и концертными бригадами. Все было достаточно нервозно и натянуто, лживо и неестественно.
В увольнения нас, естественно не пускали. Наши генералы решили тряхнуть стариной и действовать до победного конца, не считаясь с затратами и боевыми потерями. А потери были внушительные. Усиленные патрули оцепили плотным кольцом все студенческие общежития, а также жестко контролировали периметры наших училищ.
Самоходчиков ловили пачками, камеры на всех гауптвахтах были переполнены. Образовалась длинная очередь из курсантов с объявленными взысканиями — многочисленными сутками ареста, но лишенных возможности отсидеть, по причине недостаточной пропускной способности карцера. Гормоны играли, ситуация с поддержанием воинской дисциплины была на грани возникновения мятежа.
Регулярная показная гостеприимность «сквозь зубы» начинала уже бесить. Взаимное раздражение и недовольство нарастало в геометрической прогрессии, не смотря на все титанические усилия командования. Напряженность в отношениях даже между ребятами внутри нашего училища приближалась к критической массе. Обычно спокойные курсанты стали нервозными и дерзкими, многие закурили, атмосфера накалялась.