Люгер
Шрифт:
Переходы, переходы, подъемы и спуски. Указатели, в отличие от того же Северо-Восточного форпоста, отсутствовали, как класс. При этом были и лифты, но штрафников предпочитали гонять по лестницам. Из нас никто не спешил знакомиться друг с другом, большинство еще находилось в подавленном состоянии, кто-то держался вместе со старыми, я так понимал, знакомыми. А, вообще, пока просто не представилось времени - «бегом», «быстрее» и прочие прелести.
Гайвер с основной массой свернул налево, меня же Дрон повел направо. Провожатый - смеющийся по любому поводу невысокий плотно сбитый парень лет тридцати, чернявый с родинкой на лбу, одетый в новенький натовский камуфляж,
Мы прошли по длинному коридору, шириной около трех метров. Пространство освещали лампы дневного света под потолком. Дрон остановился возле обшарпанной двери, оббитой железными полосами. Сунул в замочную скважину массивный ключ, со скрежетом провернул, и мы оказались на пороге помещения четыре на четыре метра, с узким окном, подоконник которого располагался на высоте груди взрослого человека. До потолка метра два с половиной. Небольшая железная печка в углу, на плите которой стоял закопченный чайник. Убитый письменный стол знавал еще советские времена, такой же перекошенный стул без спинки. Панцирная кровать. Пол грязный, заплеванный, стены такие же. Кругом фотографии голых баб, порнографических сцен, а над всем этим, не знаю где и зачем кто-то добыл баллончик с краской, и вывел будто кровью, но красиво «Cogito, ergo sum». Ниже, судя по подчерку, представитель другой философской школы, подписал черным маркером и довольно коряво: «И это пройдет». «Натюрморт» довершал нарисованный схематично мужской половой орган с подписью из трех букв, видимо, чтобы никто не перепутал.
Такое ощущение, что я попал в комнату, где проживали крайне разносторонние личности. Не в упрек будет сказано Декарту, чей девиз «мыслю, значит, существую» обретал удивительно новые оттенки и грани в таком антураже. Однако, если француз Рене, кроме философствований занимался математикой и физикой, то глядя на голых баб и кучу пустых бутылок, а также окурки и использованные презервативы, становилось очевидно, что таким образом эпикурейцы издевались над рационализмом.
А этот запах! Этот прекрасный одуряющий густой стойкий запах подгнивающих грязных тряпок, слабоалкогольное амбре, вонь окурков. Завершал картину, висящий на проводе, патрон, с ввернутой лампочкой.
Мой провожатый уже щелкнул выключателем рядом с дверью. Тусклый свет рождал причудливые тени.
– Гордись, это помещение обычно для офицерского состава или гостей форпоста предназначалось. А тут преступники, считай каждому такие, - усмехнулся Дрон, - Приведешь в порядок, если захочешь, нет, так живи. Здесь всем, по большому счету, насрать. Розетка имеется, электричество подается круглосуточно. Безлимит, короче. О дровах для печи - заботься сам. Можно купить, можно во время рейда насобирать. Но это скорее роскошь. Итак не замерзнешь. Примешь на грудь и тепло! Удобства, как и душ, в конце коридора. Вот там гадить - не советую. Уборщики быстро устроят темную.
– Тряпку, ведро, чистящие средства где можно взять?
– Купить, - хохотнул тот, - Или притащить из рейда самостоятельно. Тут каждый кузнец своего счастья.
– Оружие, кроме холодного, нам выдадут?
Тот ничуть не натужно рассмеялся, хохотал долго, согнувшись в пояснице. Хлопал себя ладонями по коленям. Минуты три, наверное, если не пять. Мне же почти понятны были причины его веселья, убитые почти в ноль зрачки о чем-то говорили. Наконец тот, утирая слезы, порой прихохатывая произнес вполне серьезно:
– Мужик, мы штрафники! Понимаешь? Компроне муа? Какое нам к херам оружие? Мы чистильщики, мы - грузчики, мы - мясо, мы - живцы. Вот какую самую паскудную работенку можно придумать, на которую ни один нормальный человек не подпишется, тем мы здесь и занимаемся. Но, запомни главное, мы не уборщики, есть тут специальный штат, который за это деньги получает. И это касается коридора, сортира, душевой, а то были случаи, знаешь ли... Попытаются привлечь, бей в рыло и будешь в своем праве. Но гадить специально, тоже не советую. Отчего-то Герда тебя не возлюбила, сюда на постой определила. Место это зловещее, считай, кто сюда попадает - покойник. Потенциальный. Последним тут Берсерк жил. Недавно сдох. Сукой еще той оказался.
– Но у тебя и у других оружие имеется, - пропустил мимо ушей все маловажное и выделил главное. Болтает, но это скорее для меня плюс, сразу многое узнал.
– Так это наше. Кто-то добыл уже здесь, кто-то прибыл с ним, например, как Герда, она, кстати, не штрафница, а гражданство зарабатывает. Поэтому - забей! Один черт, сдохнешь, не сегодня, так завтра. Пойди вечером и напейся, если доживешь. И лучше, трахни кого-нибудь, в общем, возьми от жизни все. Не забывай, сбор через полтора часа. Быть через час двадцать в коридоре. Выезд, для кого-то последний, а там и ужин. До этого момента вас никто кормить не будет. Не на курорте и не заработали. Только расходы одни - на транспортировку.
– Еще вопрос, ваша командирша, она здоровых мужиков не любит или мой типаж? Говоришь - "невзлюбила"?
– Наш, наш командир, - тот расплылся в улыбке, - Она и теперь твой главнокомандующий. Скажу так..., - сделал тот многозначительную паузу, будто обдумывая что-то, - Хрен его знает!
Подумал и добавил:
– С другой стороны, остальные комнаты у нас под боком, может, определила в тебе самостоятельную личность, которая в особом присмотре не нуждается? Если бы не подошел, то не взяла бы да и все. Кстати, плохое про нее говорить не советую. Даже я башку отверчу! С этим разобрались?
Я, ухмыльнувшись, кивнул. Отворачивальщик, много вас таких уже по Улью остыло.
– Не, мужик, я серьезно. Девка она резкая, но тебе каждый из нашего отряда скажет, что зря говно месить не пошлет и между молотом и наковальней не положит. У нас и самый большой процент выживаемости. И, вообще, короче... Не обостряй, да.
– Ага, понял, я, понял.
– А так, не девок же сюда селить. У других мужиков из вашего призыва больно рожи хитрые, за них еще решать что-то, отвечать. Срач, если не нравится, то можно и убрать. И не девок же в это говно селить? Владей, короче! Итак, вы, уважаемый, выиграли сегодня суперприз! Однокомнатную новенькую квартиру в Бирюлево!
– протянул он мне ключ, опять хохотнул и вышел, не прощаясь.
Дверь с жутким скрипом и скрежетом захлопнулась за ним. Вот еще одна проблема, надо бы петли смазать.
Я вновь осмотрелся. Мда... Жить в таких условиях, даже каждый день рискуя... Не знаю, не знаю. Не по мне. Но о реальном превращении этого сарая в жилое помещение предстоит подумать после, если честно, сейчас даже на стул садиться брезговал, хотя в той же предвариловке и на полу примащивался. Пока же, до выезда, хоть мусор убрать. А то складывалось какое-то гадкое ощущение, даже зараженные на начальных стадиях не такие мерзкие, блевотные, как этот шалман. И средств нет для привлечения наемного персонала. И где их добывать? Хотя посаженные в ноль зрачки Дрона говорили о том, что здесь пользуется популярностью и что может иметь цену - наркотики.