Люпофь. Email-роман.
Шрифт:
Гуд бай!
Твой старый дурак.
Моему Лёшеньке, 20 апреля, 19–32 (Береги себя!)
Привет, дружок! Беспокоюсь за тебя! Душа болит! Никакой совести у твоей благоверной нет! Молю, чтобы здоровье ты на этих криках-орах не подорвал! Ведь есть в этом мире какой-то закон справедливости, равновесия, гармонии! Вся эта грязь, нервотрепательство ей же бумерангом ТАКИМ возвратятся — в десятикратном размере! Неужели она этого не понимает? А может, мозги у неё уже отслоились от черепной коробки? Нормальная женщина разве будет дверь выбивать-выламывать?! Да, нервы ни к чёрту! Всё! Хватит о ней, много слишком внимания!
Сам-то как, котёночек-милёночек?
Алинка.
Моему Лёшеньке, 22 апреля, 21–04 (Наболевшее)
Уже успела поссориться с родителями, учёба на ум не идёт, настроение паршивое — словом, всё погано! Ты меня не остановил (хотел, но не мог!), а я, как дурёха, почти сыграла твою Д. Н. — гордую (зачем?) и кусающую себе локти (так мне и надо!). Лёша, понимаю, что после драки кулаками не машут, и всё же… Сегодня я наконец (как до утки — на седьмые сутки!) поняла, что женой мне тебе не быть. Женой я была бы заботливой, нежной, но ты не хочешь рисковать — менять кардинально свою жизнь! А я не могу тебя заставить! Поэтому ты всё время повторяешь: «Не знаю, что делать…» Ты не веришь в меня, а я не верю в тебя! Признайся, ведь в глубине души ты надеешься, что жизнь твоя выровняется (я останусь за её бортом) — ты помиришься с Д. Н., разобьёшь своё время на привычные столбики и ячейки и поплывёшь по течению. А в промежутки между перспективным планированием своего житья-бытья иногда станешь вспоминать обо мне, что я была в твоей жизни, и будешь не верить самому себе, точно это был сон. Правдоподобно? Мне сейчас очень тяжело об этом писать, думать. Лёша, неужели нельзя просто радоваться тому, что мы вместе…
…Звонок. Думала ты (сердечко ёкнуло, очень-очень хотела, чтобы это был ты!), но нет — подружка! Совсем сейчас мне не до подружек!
Так, о чём это я писала? Ах, да! Милый мой, родной, давай определимся! Если даже ты не будешь с Д. Н. разводиться и разъезжаться (устала, перестаю этого требовать!), переезжай на постоянное местожительство в моё сердце, заякори там! Я жутко злюсь, что она до сих пор ощущает-чувствует себя на правах жены (и ты ей поддакиваешь!): чего-то требует; видит тебя больше, чем я (это самое болезненное!), и тэ дэ. Ладно, я это всё стерплю: позвонки душевные переломаю, стану эмоциональным инвалидом, но стерплю! Ты просто ПОЧАЩЕ (упор в данном длинном предложении именно на это слово!) мне говори, что: я твоя любимая, родная, ты мной дорожишь, боишься потерять, бережёшь, думаешь, ценишь, гордишься… (Ведь это не так уж трудно, пожертвуй хоть чем-то, немножко поддайся!)
Горло «проватилось…» Не могу больше писать…
Алина.
Aline, 22 апреля, 23–06 (Я счастлив!..)
Алина, милая! Я счастлив, что ты есть в моей жизни! Я страшно боюсь, что ты можешь из неё исчезнуть! Я хочу быть с тобой день и ночь, зимой и летом, сегодня и всегда! Давай не будем форсировать события. Если Бог есть (а Он есть!) — он нам поможет. Мы будем обязательно вместе!!!
Я люблю тебя! Неужели ты в этом сомневаешься??? Люблю! Ибо не могу не думать о тебе даже несколько минут. Ты вся во мне. Ты моя. Ты — я.
Люби и ты меня. Заботься обо мне. Помни, что я нуждаюсь в твоей ласке, заботе, в твоей любви наконец. И если ты знаешь, что доставляешь мне мучения (мучения!), когда от скуки болтаешь с каким-нибудь хлыщом, то зачем ты это делаешь???
Взрослей, Алина! Готовься, что я буду всё требовательнее и требовательнее, что я буду всё капризнее и капризнее, что я буду всё несноснее и несноснее, но при этом буду всё сильнее, всё неизбывнее, всё безысходнее и всё горячее любить тебя!.. Если это тебя не пугает. Если ты догадываешься, что любовь — это не только радости, ласки, совместное поедание мороженого и фруктов, гуляние по Набережной и повторение слова «люблю», то остальное
Ладно, всё это надо не по е-мэйлу обсуждать. Помни ещё и принимай во внимание, что я задёрганный дурацкими делами старый хрен, и задёргивание это будет усугубляться, если я буду и дальше оставаться таким же дураком… Вот тут ты бы меня чуть осаживала… Впрочем, это опять не на скорую руку надо обсуждать.
Ответь-ка мне, «дочка» моя, чего-нибудь мудро-вкусного, нежно-чувственного и философемно-эротичного…
Жду и облизываюсь.
Папаша Дэ.
Моему Лёшеньке, 22 апреля, 23–26 (Нет слов…)
Расстреляна обоймой твоих «сладостей» в самое сердце! Жирею на глазах!
Лёшенька, солнышко, всегда бы от тебя получать ТАКИЕ мэйлы. Меня теперь просто распирает от счастья! Я тоже и люблю тебя, и хочу быть с тобой, делать тебя счастливым, заботиться!!! Буду (стараюсь!) взрослеть, растворяться в тебе, привыкать к твоим «вывихам», ты только ЛЮБИ меня! Я больше всего в жизни хочу быть НУЖНОЙ ТЕБЕ! Пока это так — я живу! Прости меня, если я чем тебя обидела: по-глупому и по-серьёзному! Обожаю тебя! Слёзы на глазах (хорошо, что я уже умылась!).
Я так рада, так рада, что ты у меня есть! Слов нет — как! Ладно, сейчас тоже пойду в постельку — сопеть носиком, который влажненький от подобных проявлений счастья, нежности, радости (слезинок моих глупых и милых!). Услышимся завтра (а может, где и одним глазком друг на друга посмотрим!). Спокойной ночи, любимый мой!
Твоя девочка.
Моему Лёшеньке, 23 апреля, 20–00 (Я сбежала…)
Лёшенька! Как я могла тебя не увидеть?! Целый день ждать-томиться и так лохануться! Наверно, это любовь испытывает наши чувства на прочность временем и расстоянием! Во мне будто огромный резервуар нежности, который заполняется с невиданной скоростью мысли! И когда мы встречаемся — он опустошается и тут же начинает снова заполняться! Мы ещё вместе, моя рука в твоей, а я уже начинаю скучать! Знаешь, в том, что мы сегодня не встретились — есть и своя прелесть. Я представила, как ты оживил меня в своём воображении, когда подумал, что я где-то там в компании за праздничным столом сижу, думаю о тебе, скучаю, мечтаю… У нас определённо есть БУДУЩЕЕ, по-другому быть не может, мы созданы друг для друга, и это очевидно! Мы даже расставаясь оборачиваемся в одно и то же время, иногда предугадываем наши мысли. Мы уже обменялись чем-то более важным и крепким, чем взгляды, жидкости (прости за слово!)… Мы проросли какой-то невидимой материей, которую не разделить, разве что физически уничтожить и тебя, и меня! Лёша, спасибо тебе за всё то, что я чувствую, ощущаю, переживаю!
P. S. Не выпила сегодня ни грамма спиртного! Однако выслушала очередное признание в любви одного юнца (тот, который с усиками). Но я невеста (ведь так?!), поэтому сейчас люблю одного замечательного человека, цвету, творю, живу! Так я и сказала ему и всем присутствующим там потенциальным «кобелькам»!
Алинка. Твоя Алинка. Целую в самые сахарные уста — твои!
Aline, 23 апреля, 23–56 (Почти без комментариев)
Алина, я случайно проходил мимо дома-особнячка, где ты веселилась. Шум и хохот стояли столбом. Хорошо живёшь!
Всего доброго!
А. А.
Моему Лёшеньке, 24 апреля, 0-11 (Облом!)
Общение и соскучивание не состоялось! Вот тебе, бабуся, и Юрьев день!
Веселилась я просто ОФИГИТЕЛЬНО! И вообще, я не понимаю — чего ты вдруг обиделся-то? Объясни, пожалуйста.
Я.
Aline, 24 апреля, 0-29 (Ответ)
Я не понимаю, ЧТО ты не понимаешь… Что ты ПЛОХО сегодня себя вела и что мне это не очень понравилось? Что же тут непонятного???