Люся, которая всех бесила
Шрифт:
Под горячей водой она проснулась окончательно.
Засмеялась, не в силах поверить самой себе: ай да Люся, ай да джигит. Уж жахнула так жахнула, до сих пор глаза квадратные от потрясения.
Она ощущала невероятную легкость и прилив сил, как будто провела ночь на болотах. Настроение было приподнятым, сожалений — ноль.
Люся вообще не привыкла жалеть о принятых решениях, даже не слишком правильных. Самобичевание — верный путь к унынию, а унылой быть скучно.
Ее авантюрная и любопытная натура торжествовала: ага, теперь можно поставить
Одевшись в гардеробной, она явилась наконец на кухню с самым невозмутимым видом, на который была способна.
Нина Петровна тут же сунула ей в руки кружку кофе.
— Доброе утро, — произнесла ехидно.
Старушка не выглядела расстроенной, скорее насмешливой.
— Неужели ты теперь пропустишь свидание с порнобояном? — спросила она с любопытством. — По мне так неравный обмен.
— Вы преувеличиваете масштаб трагедии, — бодро возразила Люся. — Мы же не произносили клятв верности до гроба и все такое.
— В мое время за подобное поведение женщин называли не слишком приятными словами. Ах, я родилась слишком рано. Павел! — вдруг закричала она. — Немедленно иди завтракать. Мы что, будем тебя до обеда ждать? В конце концов, это невежливо!
Он появился на пороге спустя несколько минут — заспанный, помятый, лохматый.
— Суббота же, — сказал оскорбленно. — Почему нельзя спать до обеда по субботам?
— Твой дед, — произнесла Нина Петровна наставительно, — всегда просыпался рано утром, делал гимнастику и обливался холодной водой. И совершенно не понимал, что такое секс без обязательств. Твой дед считал, что заниматься любовью можно только с той женщиной, на которой ты готов жениться.
Голодная как волк Люся, которая вожделенно гипнотизировала тарталетку из сыра, мяты и манго, вытаращила глаза. Это еще что за разговоры такие?
— Кажется, — спокойно заметил Ветров, усаживаясь на свое место, — мы давно уже выяснили, что я мало похож на деда. Ты не можешь злиться на меня за это всю свою жизнь.
— Отлично могу, — упрямо объявила Нина Петровна, — он бы ни за что не разбил бедной девушке сердце.
— Какой бедной девушке? — изумился он.
Старушка встала за спиной Люси, положила руки ей на плечи и чмокнула в макушку.
Кажется, у Люси начинался нервный тик. Она настолько обалдела от происходящего, что могла только моргать.
— Ах, этой бедной девушке, — иронично протянул Ветров, — ну что я могу сказать? Боюсь, что разбить сердце нашей Люсеньки способен только бульдозер. И то не факт.
— Напрасно ты зубоскалишь, — расердилась Нина Петровна. — Почему жизнь тебя ничему не учит? Ты уже оказался в тюрьме из-за того, что недооценил опасность случайных связей. Не бывает просто секса, не бывает! Это всегда глубокое взаимодействие на всех уровнях, как физическом, так и эмоциональном, и духовном.
Тут Люсе стало очень смешно.
Нина Петровна, конечно, была очень передовой
Взаимодействие на физическом, эмоциональном и духовном уровнях, ну надо же, какое ретро.
Ухмыльнувшись, Люся подалась назад, прижимаясь головой к животу Нины Петровны.
— Может быть, — пролепетала она, стараясь придать нотки растерянности своему голосу, — я и правда вчера что-то почувствовала. Какую-то глубокую связь между мной и Пашенькой… Что же теперь делать?..
Ветров одарил ее ледяным взглядом и потянулся к кофейнику.
— Что делать, что делать, — жалостливо вздохнула Нина Петровна, — работать с тем, что есть. Мой внук, конечно, далек от идеала, но при должных усилиях из него можно сделать более-менее приличного человека… Скорее менее, чем более, — добавила она, подумав, — и у меня, надо сказать, не получилось… Но ты девушка молодая, энергичная…
Далекий от идеала Пашенька преспокойно завтракал, не обращая на них ни малейшего внимания. Люся, сглотнув, тоже принялась за еду. Шутки шутками, а аппетит ночью она нагуляла знатный.
— И как же мы будем делать из него человека? — спросила она.
— Не мы, а ты. Я уже слишком стара для подобной каторжной работы.
— И почему мне кажется, что вы грязно играете, Нина Петровна, и пытаетесь вручить мне порченый товар? — весело спросила Люся.
— Эй, — флегматично возмутился Ветров.
— Я бы на твоем месте, — старушка не собиралась поддаваться на провокации и вела себя очень целеустремленно, как будто придерживалась давно составленного плана, — я бы на твоем месте взялась за рукоделие и для начала сплела бы оберег.
Тут Ветров насторожился:
— Что за?..
— Сказки, — торопливо ответила Люся, у нее манго застряло поперек горла, а позвоночник свело ознобом. Дошутилась! — Жуткие сказки, ничего интересного.
— Оберег, сплетенный из лягушачьей шкурки, — твердо проговорила Нина Петровна.
— Нет, — рассердилась Люся, — ни за что.
— Что он делает? — с опаской спросил Ветров.
— Да ничего он не делает! Просто древние суеверия!
— Ну как сказать, — не согласилась с ней соседка. — Из арх-лягушек получаются самые лучшие жены, это всем известно. Жены-берегини, жены-защитницы, спасающие своих мужей от любых напастей, способные отвести любую беду.
— Я не такая, — ломким тонким голосом отреклась от видовых предрассудков Люся.
Однако Ветров теперь глядел на нее с плотоядным интересом.
Вот черт.
А ну как действительно соберется жениться во имя потенциальных благ? С какого обрыва тогда кидаться?
— Браслет из лягушачьей шкурки, сплетенный с искренней любовью и переданный добровольно, способен отвести опасность, помочь разглядеть обман, но накладывает абсолютную верность, — безжалостно продолжала Нина Петровна. — Что, если ты имеешь дело с похотливым мареном, совсем не лишнее.