Лютер Бербанк. Садовод-чудотворец
Шрифт:
Жан Батист Ламарк
Почему цветы и семена всех сортов капусты одинаковы и не отличаются от дикой формы, а листья, стебли и соцветия резко и до неузнаваемости изменены? Ответ очень прост: все разнообразие сортов капусты — результат селекции, искусственного отбора. Но для того, чтобы этот простой и как будто бы бесспорный факт стал общепризнанным, нужен был всеобъемлющий гений Дарвина, его огромный труд, обработка колоссального материала, накопленного практикой сельского хозяйства.
Философы XVIII в., включая и ученых-естествоиспытателей, мир живых существ считали неизменным. Ботаники, описывая растительные формы, различали
Идея извечности существования мира распространялась на все живое. И когда Карл Линней, фактически положивший начало современной ботанике, ее реформатор, приступил к своему колоссальному труду классификации форм живых существ по единой разработанной им системе, он твердо признавал неизменность, постоянство растительных форм. Однако по мере углубления в мелкие подробности внешнего строения органов растений Линней обнаружил почти в каждой группе близко-родственных растений (названных «видом», теперь — «линнеевский вид», или «линнеон») много переходных признаков, затруднявших разграничение видов. Некоторые виды он вынужден был признать «дурными», плохо поддающимися видовой характеристике, например, всем известные ястребинки, клевера и др. Как проницательный натуралист Линней понимал несостоятельность идеи постоянства видов, хотя в его распоряжении и не было сведений об ископаемых растениях и отсутствовали историко-географические данные. Только груды описаний разнообразных форм поражали воображение и требовали прежде всего приведения в систему уже накопленных материалов.
Как бы понимая свою историческую роль, Линней и ограничился инвентаризацией флоры, что к тому же совпадало и с его признанием неизменяемости видов.
Последние десятилетия XVIII в. уже были потрясены приближением французской буржуазной революции, феодализм с его идеей вечности и неизменности мира доживал последние дни. Новые взгляды «великих просветителей», безбожников-энциклопедистов (Вольтер, Дидро, Гольбах, Гельвеций и др.) влекли к работе неутомимых естественников-эволюционистов, увидевших в грудах накопленных данных о живой природе не предустановленный порядок и неизменность, а движение вперед, исторически развивающееся совершенствование живых существ.
Против Линнея выступил с огромным трудом — 36-томной «Естественной историей» — Бюффон, сознательно противопоставлявший нарочитую бессистемность своей «истории» линнеевской классификации. «Великий регистратор природы» Линней зло отомстил своему недругу Бюффону, назвав его именем полезное, беззащитное, но вызывающее часто неприязнь и отвращение животное — жабу («Буфо-буфо»).
Впервые подробно развил эволюционную идею, уже «носившуюся в воздухе», французский ученый Ламарк (1744—1829) в своем труде «Философия зоологии». Он выдвинул и пытался обосновать единство и происхождение живых существ, историческое возникновение все новых форм в результате взаимодействия их со средой обитания, а общее направление процесса развития как эволюцию, поступательное совершенствование организмов. У Ламарка не было достаточно фактических данных, он прибегал к очень неудачным сравнениям и необоснованным допущениям, и его теория не нашла отклика у современников. Ламарк объяснял происхождение органов «потребностью в них», совершенствование организации и усложнение или упрощение органов — «упражнением или неупражнением». Поэтому Ламарку пришлось делать просто нелепые допущения, как, например, предположение, что четвероногие животные «набегали» себе ноги, птицы «налетали» крылья и т. п.
Чарлз Дарвин
Основной же недочет его учения заключался в том, что эволюция живых существ признавалась как постепенное и непрерывное развитие. Мы не можем здесь подробно разбирать теорию Ламарка, нам важно только отметить, что он дал первый
Знаменитый философ и натуралист того времени Иммануил Кант и французский математик Лаплас обосновали теорию развития солнечной системы. Английский геолог Чарлз Ляйелль в «Основах геологии» блестяще развил учение об эволюции земли, обобщив свои доказательства утверждением, что для самых неожиданных и необыкновенных изменений земной поверхности «необходимо только одно условие — время».
Но все это были только подступы к разрешению основного вопроса — как происходит развитие жизни, почему живые существа разнообразны и в то же время обособлены, отграничены в формах?
На эти вопросы смог ответить только Чарлз Дарвин (1809—1882). На огромном материале он показал, что всем живым существам в известных пределах свойственна изменчивость как ответ организма на воздействие внешней среды. Он установил, что приобретаемые организмом на протяжении множества поколений в процессе видовой жизни изменения становятся его наследственной особенностью и в дальнейших поколениях служат исходным моментом выживания или гибели существа в сложной обстановке жизни.
Проще говоря, Дарвин показал, что все организмы изменяются, что изменения закрепляются по наследству, а разнообразие наследственных особенностей в изменяющейся внешней среде служит материалом естественного отбора, выживания наиболее приспособленных.
Изменчивость, наследственность и естественный отбор — вот средства и пути эволюции жизни.
В 1859 г. Дарвином, была опубликована книга «Происхождение видов», встреченная большинством ученых враждебно, а двадцать лет спустя дарвинизм стал основой всей современной биологии — науки о жизни в целом.
Поразительная по ясности, убедительности и простоте картина эволюции жизни, обоснованная теорией Дарвина, открыла пути для дальнейшей работы натуралистов, но не отвечала в то время на некоторые вопросы, остававшиеся и долго после Дарвина неразрешенными.
Прежде всего оказался чрезвычайно сложным вопрос об изменчивости и наследственности организмов.
На огромном материале, взятом из практики сельского хозяйства — животноводства и растениеводства, Дарвин показал, что человек на протяжении своей короткой земледельческой (по сравнению с миллионами лет развития животных и растительных форм) деятельности сначала бессознательным массовым, а потом и сознательным отбором, оставляя для разведения лучших животных и лучшие семена, вывел новые породы домашних животных и новые сорта растений, часто отличающиеся между собой резче, чем естественные виды в природе. Дарвин убедительно показал, что изменению в процессе искусственного отбора подвергаются именно те органы животных и растений, которые особенно важны человеку. Следовательно, человек сам создает в конце-концов новые виды домашних животных и растений. И если короткая деятельность человека способна вызывать глубокие и прочные изменения различных органов живых существ, то насколько же более могущественным должно быть действие естественного отбора в природе на протяжении неопределенно долгих сроков?
На головы «регистраторов природы» с огромной силой обрушил Дарвин свое стройнее и простое объяснение жизненных явлений и закономерностей развития.
Исследователи, которых дарвиновское обобщение проделанного человечеством хозяйственного опыта возвратило к наблюдению и изучению живой природы, стали усердно собирать все новые и новые доказательства эволюционной теории естественного отбора. Кабинетные ученые углублялись в остро выдвинутые дарвинизмом проблемы изменчивости и наследственности.
Действие естественного отбора обусловлено наличием и постоянным возникновением все новых признаков, новых особенностей живых существ, их изменчивостью. Если бы не было изменчивости, не за что было бы «зацепиться» и естественному отбору. Проявления изменчивости оказались настолько многообразными и всеобщими для живых существ, что оценка их подчинялась методам математической обработки. Подсчет возможных отклонений, «коэфициент изменчивости» скоро стал доступным и для школьников. Но «кривая изменчивости» еще ничего не объяснила в природе этого явления.