Лжец, лжец

Мартин Т. Л.

Он зол. Более чем зол. Но через несколько секунд моя дверь открылась, и он протянул ладонь.

Подавляя удивление, я схватила его за руку.

Его взгляд опустился на контакт, когда он помог мне подняться, и тепло наполнило меня, прогоняя холод в воздухе. В ту секунду, когда я встала, он ослабил хватку.

Я ненавидела чувствовать, что затаила дыхание, когда следовала за ним внутрь.

Он открыл дверь и прошел мимо меня, проводя пальцами по своим растрепанным волосам. Он остановился, не доходя до лестницы, как будто хотел что-то сказать и больше не мог держать это при себе.

Поворачиваясь, его глаза

наполнились предупреждением.

— Ты хочешь хранить свои секреты, прекрасно, — его низкий голос звенел от резкости. — Храни их. Но держись подальше от Питта.

Мои глаза сузились, несмотря на благодарность, которая подавляла любой настоящий гнев, который я должна испытывать по отношению к нему. Вместо этого, единственный гнев, который я испытывала, — это гнев на саму себя, что только расстроило меня еще больше.

— О, мы достаточно близки, чтобы ты мог теперь мной командовать? Потому что, если это так, я уверена, что ты можешь не отвечать на мой вопрос.

— О чем ты говоришь?

— Почему ты последовал за мной?

Он отвел взгляд, провел большим пальцем по нижней губе. Его ответ тихий, вдумчивый.

— На улице темно. Ты была одна. Ты выглядишь как… — он жестикулировал вверх и вниз по моему телу. — Ты. Разве это не очевидно?

— Нет, это не очевидно, — я подошла на шаг ближе. — Я все время выхожу одна, и я продержалась так долго. Почему сегодня вечером?

Он покачал головой, как будто я вела себя нелепо. Но его глаза потемнели, когда он изучал мое лицо, и я не могла унять дрожь, которая пробегала по мне.

— Уже поздно, Ева, — проворчал он. — Иди спать.

Он гордо поднялся по лестнице, не сказав больше ни слова.

Я не знала, почему у меня перехватило дыхание. Взволнована. Или застыла на месте. Но с каждой тревожной секундой раздражение разгоралось под моей кожей и смешивалось с болезненным уколом стыда.

Я взбежала по лестнице следом за ним.

— Со мной все было бы в порядке!

Он не оглянулся на меня.

— Да, действительно, похоже на то.

Его дверь хлопнула, и я погрузилась в тяжелую тишину.

Я с минуту смотрела на его дверь, прежде чем направилась к своей. Мое сердце все еще колотилось, когда я повернула ручку и вошла в свою комнату — комнату, которая сейчас казалось такой же чужой, как и тогда, когда я только переехала. Все белое: белые стены, белые комоды, белая кровать. Безупречный и девственный белый, белый, белый. Я не знала, почему у меня горели глаза, или почему все казалось грязной ложью. Проглотив комок в горле, я прошла через комнату с одной целью в голове. Сегодня воскресенье, единственная ночь, когда я открывала свое окно, а не запирала его. Той же ночью Истон открывал свое. Мое дыхание прерывистое, мысли в беспорядке. Истощение сковывало меня, когда я прислонилась спиной к стене рядом с окном и соскользнула на пол.

Тогда я стала ждать.

Мои глаза закрылись к тому времени, как я услышала первое бренчание. Оно мягкое, и мои уши напряглись, чтобы услышать его. Следующий звук немного громче, и сразу же за ним следовал еще один, более мягкий удар.

Мое дыхание замедлилось, пульс успокоился.

Я никогда не забыла бы, как впервые услышала игру Истона на гитаре. С той ночи все и началось.

Мое горло сжалось, когда он переключил

мелодию на другую, которую я узнала мгновенно. Началось медленно, мелодия, которая проникала в душу и пронизывала до костей. Музыка обволакивала меня, сжимая так нежно, что вырыался глупый, тихий всхлип, и я подумала о той ночи, когда впервые услышала его игру. Ночь, когда я была напугана, одинока, отчаянно нуждалась в надежде. Несколько лет назад Истон играл каждый вечер, без сбоев. Я никогда точно не знала, почему это изменилось на "только по воскресеньям", за исключением того, что это единственная ночь, когда его отец не приходил домой.

Какой бы ни была причина, я приняла бы то, что смогла получить.

Прислонившись головой к стене, я дышала. И меня унесло в далекую страну.

Страну, где плохие люди встречали Карму.

А плохие девочки жили долго и счастливо.

Ева

(Тринадцать лет)

Мне никогда не везло.

Я резко проснулась от грубого и сердитого шума. У меня перехватило дыхание, когда услышала скрипучий мужской голос, и на секунду мне показалось, что я снова у папы.

Нет, нет. Это неправильно.

Здесь нет зарешеченных окон, и я не лежала на комковатом подержанном матрасе; у меня над головой брезент, и я на жесткой кровати грузовика.

Я в безопасности.

Грузовик больше не двигался, и дождь прекратился. Я разжала костяшки пальцев, слегка расслабляясь. Если меня еще никто не заметил, может быть, мне все-таки повезло.

Мои руки тряслись, когда я приподнялась, чтобы заглянуть в отверстие в брезенте. Мы остановились на обочине улицы. Мои глаза расширились при виде модных домов и лужаек, освещенных уличными фонарями. Я далеко от Детройта, это точно.

Дверца машины закрылась, и мужчина прошел мимо, прижимая телефон к уху. Мои мышцы свело судорогой. Все, что я видела, — это его седой затылок, толстую шею, и клетчатую рубашку, натягивающуюся на широкие плечи. Если он прямо сейчас обернулся бы и снял брезент, не могло быть, чтобы он меня не заметил.

Именно в этот момент он стал поворачиваться. У меня зазвенело в ушах, когда я низко пригнулась, схватила осколок стекла, который выскользнул из моей досягаемости во время поездки, и медленно поползла к противоположному концу грузовика. Не успела я пройти и половины пути, как он уже расстегнул брезент.

Я вздрогнула, собираясь с духом. Приготовилась к прыжку, хотя знала, что у меня не было ни единого шанса.

— Гарри! Это ты?

Мужчина нажал кнопку на своем телефоне и повернулся лицом к тому, что, как я предполагал, являлось домом, и он испустил проклятие. Я вздохнула от облегчения, когда он пошел на женский голос.

Мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Вот оно.

Моя поездка окончена. Мне нужно исчезнуть, пока я не упустила свой шанс.

Я закрыла глаза, обхватила пальцами осколок стекла и сосчитала до трех, как это делала мама. Обманула себя, заставляя поверить, что этого времени достаточно, чтобы набраться сил.