Лжец, лжец

Мартин Т. Л.

— Оставь ее в покое, — Моника встала передо мной, наклонилась и заправила прядь сальных волос мне за ухо. — Он был добр к тебе, милая?

Я пожала плечами.

— Он причинил тебе боль?

Я покачала головой.

— Тогда ты молодец, — она чмокнула меня в щеку, и ее красная помада прилипла к моей коже. — Не позволяй Бев командовать тобой, малыш. Ты же знаешь, что не обязана давать ей ни цента, если это твой собственный клиент, не так ли?

Я кивнула.

— А теперь иди. И купи себе что-нибудь поесть, милая. Ты становишься тощей.

Беверли рявкает

на нее, но я не осталась слушать их спор. Их голоса затихли, когда я перешла улицу и проскользнула в долларовый магазин.

Я пробиралась по проходам и наполнила корзину чипсами, водой, протеиновыми батончиками и любыми другими продуктами, достаточно маленькими, чтобы их можно было унести. Затем я взяла зубную щетку, поскольку мою украли, дезинфицирующее средство для рук и ополаскиватель для тела из детского отдела. Мне нравилось средство для младенцев, потому что это шампунь, кондиционер и мыло в одном флаконе. Подсчитав, сколько это бы стоило, я схватила чистую рубашку и направилась к кассе.

Моника говорила мне, что я не должна тратить так много сразу, что мне нужно научиться откладывать деньги на крайний случай. Но я не знала, как кто-то в Питтсе экономил хоть десять центов, когда для начала было так мало.

Расчитавшись, я направилась к вокзалу за углом и села на скамейку, чтобы переложить все в свой рюкзак. Иногда, когда я избавлялась от пластиковых пакетов, я почти убеждала себя, что просто шла на вечеринку с ночевкой.

Тихий визг автобусных шин ударил мне в уши, и возбуждение пробралось под кожу с такой силой, что мои глаза начали слезиться. Я ждала этот автобус с того момента, как вышла из него сегодня утром.

Я только закончила упаковывать еду, когда меня отбросило в сторону. Я ударилась лицом о скамейку, щеку обожгло.

Я со стоном положила ладони на поручень и заставила себя выпрямиться. К тому времени, как я подняла взгляд, все, что я замечаю, — это миниатюрную фигуру в толстовке с капюшоном, выходящую на пустую парковку позади меня. Девушка. Такого же роста, как я, грязные светлые волосы, спутанные в крысиные гнезда.

От страха мои кости превратились в жидкость, когда я посмотрела вниз. Туда, где должен быть мой рюкзак.

У меня загорело в горле.

Автобус остановился передо мной.

Я переводила взгляд с автобуса на девушку, затем обратно.

Мой пустой желудок кричал на меня.

Двери открылись, и на моем лбу выступила легкая испарина.

— Ты едешь или остаешься?

— Ч-через сколько будет следующий? — взвизгнула я, хотя уже запомнила расписание.

— Через четыре часа, милая. Решайся.

Я принюхалась и огляделась. Девушка остановилась возле здания, уже роясь в моих вещах. Похоже, ей это нужно. Может быть, больше, чем мне.

Я уже достаточно хорошо знала себя, чтобы понимать, что еда могла подождать. С другой стороны, мое сердце не выдержало бы больше ни минуты.

Приняв решение, я взяла со скамейки пластиковый пакет из магазина и зашла в автобус. Расплатилась и нашла свободный ряд сзади.

Дрожащими руками я открыла пакет и заглянула внутрь. Боль распространилась

от моего пустого желудка к пересохшему горлу. По крайней мере, у меня осталась зубная щетка, жидкость для мытья тела и новая рубашка. Я фыркнула. Правильно, потому что это все, что нужно, чтобы привести в порядок такую девушку, как я. Закатив глаза, я откинулась на спинку сиденья и считала остановки.

Я начеку каждую секунду, на каждом ухабе, на каждом повороте.

В конце концов, я выскочила на Грир и поехала следующим маршрутом, снова считая остановки, пока не прошло двенадцать. И, наконец… Я здесь. Мои ноги подкосились, когда я прошла четыре квартала, прежде чем повернула направо и прокралась за знакомый дом.

У меня защипало глаза, когда первая волна музыки коснулась моих ушей.

Я сделала это.

Я сделала это в другую ночь.

Нежные переливы гитары унесли меня мимо ночных огней у бассейна. Направляясь к сараю, я опустилась на свежую траву. И слушала. Я не хотела плакать. Но с каждым тактом музыки чувствовала себя мамой, и не могла остановить влагу, стекающую по щекам. Я настолько близка к дому, насколько когда-либо смогла бы быть.

Отползая назад, чтобы прислониться к сараю, моя ладонь наткнулась на что-то холодное и гладкое. Я посмотрела вниз. И я не поверила тому, что увидела.

У меня потекли слюнки.

Мой желудок свело от предвкушения.

Сэндвич, пакетик "Доритос" на молнии и маленький стаканчик апельсинового сока.

Не раздумывая, я сделала выпад и набила щеки. Я словила себя на том, что наполовину покончила с PB и J, и сбавила темп. Я усвоила урок о том, как правильно питаться. Только когда я допила апельсиновый сок, мое внимание привлекло движение в окне второго этажа. Музыка смолкла.

Застыв со стаканом у губ, я подняла взгляд.

Лицо, скрытое в тени. Это все, что я увидела перед закрытием занавеса, но этого достаточно.

Он наблюдал за мной.

Мальчик, который играл грустную музыку.

Ева

(Настоящее время)

— Я должен сказать, — пробормотал Элайджа, — я был удивлен, что ты написала мне. Ну, знаешь, когда ты с Картером снова трахаешься и все такое.

Я пристально посмотрела на него.

— Но кто может винить тебя? Я знал, что одного раза со мной будет недостаточно. Я тоже думал о тебе. Очень много.

— Вау, — ответила я монотонно. — Я чувствую себя такой особенной.

Его взгляд жадно скользил вверх и вниз по моему телу. Его глаза слишком яркие, выражение слишком нетерпеливое. Когда он потянулся ко мне, я покачала головой и сняла юбку. Ему потребовалась всего секунда, чтобы понять это.

— Детка, — вздохнул он, — я думал, на этот раз мы сделаем больше.