Лжедмитрий Второй, настоящий
Шрифт:
– Сигизмунд – это хорошо! – сказал Мнишек, получив приглашение во дворец. – Его поддержка чрезвычайно важна. Но, как говорится в математике, это условие необходимое, но не достаточное.
Разговор происходил в библиотеке краковского дома Мнишеков среди высоких полок библиотечного зала, полного кожаных, тисненых золотом фолиантов. И как всегда, с глазу на глаз.
– А какое необходимое и достаточное? – спросил царевич.
Его теперь было не узнать. Лучшие портные
– Такого условия нет. Все по отдельности недостаточны. По крайней мере, сейчас. Если сумеем привлечь короля, сразу же надо разобраться с церковью. Я боюсь, что без принятия католичества вам, ваше величество, нельзя дальше сделать и шага.
– Я ничего не имею против католичества, если половина мира с успехом проживает в нем, – ответил Дмитрий. – Да и разница в религиях копеечная. Я думаю, русское духовенство ее толком и не знает.
– А ваше величество знает?
– Я столько бесед имел с вашим любимцем Францем Помасским. Столько читал. Я знаю.
– И в чем оно?
– Главное в толковании триединства. От кого исходит Святой Дух, от Бога Отца только, как считают наши, или от Бога Отца и Бога Сына, как думают ваши.
– Еще в чем?
– В том, кто из апостолов главный или все равны. Наши считают всех равными. Ваши выделяют Петра.
– Еще?
– В евхаристии. В причащении к телу Христову и его крови при помощи хлеба и вина. У ваших только к телу и только при помощи хлеба. У наших еще при помощи вина.
– Еще?
– Почему Папа наместник Бога? Почему выдает индульгенции за будущие грехи? Все это решаемо при соединении церквей и не святотатственно. Беда, что люди в Русии категорически не терпят никаких перемен. Да и здесь я не могу перескочить из религии в религию как со ступеньки на ступеньку. Это процесс затяжной. Иначе никто не поверит в искренность моего перехода. А я жутко боюсь терять время. Если сейчас что-то случится с Годуновым, боже его храни, конец моему предприятию.
– Как так конец? – насторожился Мнишек. – Как так «храни»? Почему?
– Потому что на сцену сразу выйдут Шуйские, Мстиславские, Голицыны. У них прав на престол столько же, сколько и у меня. И они ближе к престолу находятся. И кто тогда пойдет за мною? Ведь многие сейчас готовы выступить не столько за меня, сколько против Бориса.
«А этот молодой гость государства Польского совсем не так наивен, как кажется, – подумал Мнишек. – При таких мозгах он своего добьется. И если он поменяет религию, то не из подлости, а по разуму и по расчету».
Юрий Мнишек не отличался честностью и щепетильностью в делах, но весьма уважал и ценил честность и щепетильность в других людях.
Мнишек еще больше зауважал Дмитрия после званого обеда,
Дмитрий очаровал гостей манерами, спокойствием, царственностью в беседе и жестах. Он вел себя как принц любой многовековой европейской династии. Спокойно оперировал эпизодами из древнегреческой и римской истории, легко цитировал Библию, хорошо разбирался в драгоценностях, умел говорить комплименты, знал толк в винах.
В разгар приема краковский воевода Зебржидовский предложил:
– А не пофехтовать ли нам с вами, ваше величество, немного. Хотелось бы проверить – тверда ли рука будущего государя Московского.
– Прекрасная мысль! – моментально согласился Дмитрий. – Только давайте не здесь, – показал он рукой в сторону столов и гостей, – чтобы не было слишком театрально.
Все отметили, что каким-то образом Дмитрий знаком с театром.
Остальные гости усиленно стали отговаривать царевича и воеводу, но они не согласились и, позвав с собой Мнишека, пошли в оружейный зал.
В этот раз Дмитрий решил не церемониться с Зебржидовским (как в свое время со старым Бучинским).
Они выбрали сабли и начали.
Дмитрий буквально напал на сенатора. Его сабля так и засверкала в полусумеречном зале. Через две минуты стало ясно, что, будь этот поединок настоящим, Зебржидовского, наверное, уже не было бы на этом свете.
Он поднял саблю вверх и сказал:
– Все, сдаюсь.
После этого обеда в Рим, в Ватикан к Папе Клименту Восьмому ушло очень длинное письмо папского нунция Рангони. О московском царевиче там были написаны такие строки:
«…Дмитрий – молодой человек, с хорошими манерами, смуглым лицом, с очень большой бородавкой на носу у правого глаза. Белые продолговатые кисти рук указывают на его высокое происхождение. Он говорит смело, в его походке и манерах есть что-то величественное. И эта величественность не натянута, естественна…
…Ему на вид двадцать четыре года, у него нет бороды. Он одарен чрезвычайно живым умом, весьма красноречив, держится безупречно, склонен к занятию науками, необычайно скромен и скрытен…»
Однако сам нунций Клавдий к Дмитрию в этот прием даже не подошел.
Под самый конец обеда Юрий Мнишек поднял серебряный кубок и предложил тост:
– За будущего царя Русии Дмитрия Ивановича!
И никто не отказался поддержать его.
И вот настал день 15 марта, день встречи короля и претендента.
Юрий Мнишек привез Дмитрия в Вавельский замок. Дежурный офицер королевской охраны встретил их карету у ворот, вспрыгнул на подножку и проводил до входа на парадную лестницу.