Лжедмитрий. Новая заря
Шрифт:
– Слушаю.
– К тебе графиня Мнишек с отцом на прием просятся вне очереди.
– С отцом? Хм. Он при оружии?
– На виду только шпага.
– Пусть сдаст. А потом приглашай.
Минута ожидания. Сдавленная ругань за дверью. Легкий стук. И вот слегка взъерошенный дежурный пропускает Ежи Мнишека [3] – крепкого мужчину с сердитым лицом и густой окладистой бородой, черной, как воронье крыло. За ним следом вошла Марина с какой-то мягкой, блуждающей улыбкой на губах.
3
Ежи Мнишек (1548–1613) – граф, крупный польский государственный деятель, сын Николая Мнишека – дворянина, вышедшего из Тешинской Силезии. К 1600 году клан графов Мнишек контролировал практически все крупные города Великой и Малой Польши. Чтобы лучше понять его положение, достаточно представить, что Юрий Лужков сидит в Москве на посту мэра, а во всех остальных крупных городах России этот пост занимают его братья, дети, племянники, зятья и прочие родичи. Какова будет его власть? Формально небольшой. Фактически – настолько огромной, что ни один президент не сможет ничего с ним сделать. Примерно в таком положении и находился клан Мнишек. Нетрудно предположить, что, имея фактическую власть, они стремились ее оформить во что-то более формальное. Например, в царскую корону…
– Государь, – произнес и довольно глубоко поклонился граф, стараясь выразить почтение. А Дмитрий всего по одному жесту осознал: эта «сердитость» просто черты лица, а не какое-то выражение эмоций. Удобное свойство для начальника.
– Проходите, присаживайтесь.
Граф кивнул, оглянулся и расположился на самом «козырном» месте в кабинете. После занятого Дмитрием «плацдарма», разумеется. Мария недовольно поморщилась, но промолчала. Потому как обычно там садилась она. Впрочем, перечить отцу она не стала. Не при свидетелях во всяком случае.
– Полагаю, ты не просто так гоняла своего отца и на то есть веские причины? – обратился царь к Марине.
– Ее голова, – ответил Ежи. – На мой взгляд, вполне веская причина. Она рассказала мне о том, какую сделку заключила с тобой.
– И тебе не по душе мой подход?
– Конечно! Прогнал бы, и все!
– Что значит – прогнал бы? Я ей предложил возможность уйти, если она не пожелает участвовать. Что? Она про это не рассказала? Милая, ну как ты могла? Папа же нервничает.
– Так ты сама согласилась рискнуть головой?! – чуть ли не закричал граф, привставая.
Дверь распахнулась, и в нее влетели два преторианца с обнаженными клинками и пистолетами в руках. Шум – источник тревоги. Они отработали штатно. Дмитрий жестом их остановил, и бойцы, поклонившись, вышли. Угрозы нет, но даже демонстрация готовности ее отразить – хорошая вещь.
– Да, отец, – проводя взглядом преторианцев, ответила Марина. – Он предложил мне просто уехать домой. Без выкупа. Потому что не посмел бы взять его за меня. Еще и сопровождающих дал бы. Но я пойти на это не смогла. Уж лучше остаться без головы, чем потерять такой шанс.
– Шанс? – криво усмехнулся граф.
– Да, шанс. Он, пожалуй, единственный из всех известных мне аристократов, которому нравлюсь я, а не ты и твое влияние. Впервые. А тот факт, что я могу стать царицей, – просто приятное дополнение.
– Давайте обойдемся без эмоций, – произнес Дмитрий, стремясь прервать явно старый спор. Тем более что он не доверял словам Марины. Совершенно очевидно, что она могла сыграть на его чувствах, согласно заранее продуманному плану. – Да, Марина меня сильно привлекает. Но сейчас, я полагаю, речь пойдет о других вещах?
– Да, – произнес граф, не сводя испепеляющего взгляда с дочери. – Когда я увидел тот листок, что ты издал по случаю венчания на царство, то немало задумался. На престоле Польши и Литвы сейчас сидит Ваза. Что мало кому нравится, особенно из-за иезуитов, кружащих вокруг него. Ты знаешь – у нас сложная обстановка. Протестанты, католики, православные, и все тянут в свою сторону. А он уже в Швеции отличился, да так, что прогнали. И у нас допрыгается – тоже прогоним.
– Сигизмунд опирается на прямую поддержку Папы. Поэтому подле него всегда будут иезуиты и верные католики.
– Не все… уже не все. Поражение под Смоленском подорвало его положение. Он снова сидит без денег и пытается переговорами и пустыми обещаниями хоть чего-то добиться.
– Мне говорили, что он едва смог сбежать.
– Так и есть. Если бы не тот француз со своими рейтарами – ты бы его в плен и взял или убил.
– Хорошо, – кивнул Дмитрий. – Ты начал говорить про листок, в котором я описал кратко свою родословную. Что тебя в ней заинтересовало настолько, что ты приехал сюда, в Москву?
– Если ты возьмешь мою дочь в жены и сделаешь царицей, то я и все мои родичи будем отстаивать твои интересы на выборах в Сейме, – максимально торжественно произнес Ежи Мнишек. Дмитрий промолчал, обдумывая, а граф продолжил: – Мы контролируем все крупные города Великой Польши и значительную часть Малой. В Литве есть кое-какие связи, но не так чтобы и большие. Поэтому победу гарантировать наверняка не сможем. Впрочем, в тебе течет кровь и Рюриковичей, и Гедиминовичей [4] , поэтому Литва к тебе может очень благосклонно отнестись. Если бы в свое время твой отец не юродствовал, то и его бы избрали. Он выглядел вполне подходящей компромиссной фигурой между партиями Валуа и Габсбургов.
4
Матерью Василия II Васильевича «Темного» была Софья Витовтовна – единственная дочь Великого князя Литовского Витовта из дома Гедиминовичей. Василий II приходился Дмитрию прапрадедом.
– Ежи, – наконец произнес Дмитрий. – Почему ты считаешь, что я вообще хочу принимать корону Польши и Литвы? Не знаю, говорила тебе дочь или нет, но я и от Московской короны отбивался как мог. Мне не интересна власть сама по себе. Она меня гнетет и удручает.
– Говорила, – кивнул граф.
– И она тебе говорила, что я считаю Речь Посполитую безумным балаганом?
– Говорила. – В этот раз Ежи уже улыбнулся.
– Тогда почему ты предлагаешь мне то, что мне не хочется брать? Это, по меньшей мере, странно. Что выиграет твой род – понятно. Сильный станет сильнее. Но что выиграю я? Марину? Да, я желал бы ею обладать. Но не такой ценой. Кроме того, это станет ее поражением в нашем пари.
– Ты ведь тяготишься войнами? Я прав?
– В какой-то мере, – кивнул Дмитрий. – Но полагаю, что они неизбежны. Неразрешимые конфликты интересов нужно как-то решать. К чему ты клонишь? Что, дескать, приняв корону, я смогу умиротворить свои западные границы? Не думаю. Разве на границах Речи Посполитой мало врагов? Разве внутри ее не хватает бунтовщиков? Война как была, так и останется. Только приобретет другой масштаб. Да еще, ко всему прочему, мне придется воевать с польской и литовской шляхтой. Ты же понимаешь, что мне не по душе их безудержные вольности. Если их вовремя не пресечь – они растерзают всю державу. Нет. Пока я вижу, что ты предлагаешь мне взвалить на свои плечи непосильную ношу.