Лживая
Шрифт:
Я вспомнила первый раз, когда я изменила форму; мне было пять лет. Мы с мамой жили в маленькой, промозглой однокомнатной квартире в Нью-Йорке с парнем, который проводил большую часть своих ночей в криках, а дни — в отключке на диване. Напротив дома располагалась детская площадка, и в тот день у мамы болела голова, как это часто бывало, поэтому я решила выйти на улицу одна. Никто не обращал на меня внимания. Вместо того чтобы играть с другими детьми, я наблюдала за матерями, общающимися со своими детьми, изучала, как они обнимают их и держат за руки. Не понимая, что я делаю, я перевоплотилась в форму девочки,
Держа ее за руку, пока мы шли домой, я чувствовала себя прекрасно. К сожалению, вскоре я вернулась в свое тело, и женщина сразу же поняла свою ошибку. Наверное, она подумала, что сошла с ума. Возможно, именно это удержало ее от вопросов. После того как она воссоединилась со своей настоящей дочерью на детской площадке, мы столкнулись с моей мамой, которая отправилась на мои поиски и стала свидетелем всего происходящего. Я помнила мамин гнев и панику после этого, то, как она кричала на меня за мой уход из дома, и требовала объяснений поступка. Мама поспешно собрала чемодан, и через два часа мы покинули нашу квартиру, ничего не сказав ее партнёру. Больше мы не возвращались. Это был не последний наш переезд. Каждый раз, когда я перевоплощалась, мама боялась, что кто-то мог увидеть, и мы снова покидали наш дом. Я уже сбилась со счета, сколько раз это происходило.
— Она, наверное, переехала с новым мужчиной. — я скомкала письмо и бросила его в мусорное ведро. — Неважно. Это не имеет значения.
Я отвернулась от сочувствующего лица Холли и сосредоточилась на трансформации. Ощущение пульсации пронеслось по мне, заставив вздрогнуть. Холли не сводила с меня глаз во время процесса, ее выражение лица было восхищенным. Она так часто видела, как я меняюсь, что я удивилась, как она еще не привыкла к этому.
— Хотела бы я владеть твоим даром. Это так круто.
— Говорит девушка-невидимка.
Это вызвало улыбку, но потом она покачала головой.
— Слишком сложно быть с тобой милой, когда ты выглядишь вот так.
В зеркале на меня смотрело лицо Кейт. Мои бирюзовые глаза, рыжие волосы и раздражающий веснушчатый нос исчезли. Вместо этого у меня были прямые светлые волосы, странные медные глаза и длинные ноги. Футболка обтягивала большую грудь, а джинсы были слишком короткими для ее тела. Это стало напоминанием о ее превосходной внешности, в которой я совершенно не нуждалась. У нее была грудь, которой можно похвастаться. И у нее, как и у Холли, была семья, которая любила ее — Вариации, которые были где-то в мире, работая на СЭС. Было обидно, как ей повезло иметь родителей, похожих на нее, понимающих, что значит быть другим. Вариации обычно проявлялись через поколение, но, конечно, даже это правило не распространялось на Кейт.
— Эй, перестань делать грустное лицо. Кейт никогда так не выглядит.
Я попыталась имитировать слегка скучающее выражение лица, которое она обычно носила.
— Лучше? — спросила я с идеальной имитацией фирменной ухмылки Кейт.
Холли вздрогнула.
— Намного лучше. Я хочу тебя ударить.
Я слегка поклонилась, но мои внутренности начали совершать сальто. Холли протянула мне одежду Кейт, и я влезла в нее. Узкие джинсы, полусапожки и шелковистая блузка кремового цвета.
— Теперь вперёд. Я искупаюсь и буду присматривать за Кейт. Не хочу, чтобы она ворвалась, пока ты будешь льнуть к губам или члену Алека, верно?
Она выпроводила меня из нашей комнаты, закрыв дверь перед моим носом.
Я на мгновение уставилась на дерево, прежде чем поспешить к комнате Алека в дальнем конце коридора. Чем ближе я подходила, тем сильнее становилось притяжение, и тем больше я ощущала беспокойство из-за того, что собиралась сделать. Я знала, что правила СЭС существуют не просто так, они призваны укрепить доверие и мир среди агентов. Такое непоколебимое доверие было необходимо группе людей, способных нарушать конфиденциальность сознания, превращаться в кого угодно и становиться невидимыми. И я собиралась рискнуть всем этим.
Я остановилась перед дверью Алека. За дверью играла тихая музыка.
Я подняла руку, чтобы постучать, и белизна двери расплылась у меня перед глазами. Стучится ли настоящая Кейт или просто входит? Я никогда не обращала внимания на то, как она ведет себя рядом с Алеком, потому что от одного их вида мне становилось плохо.
Это несправедливо; она даже не принимала его таким, какой он есть. Ей не нравились те же фильмы, не нравилось, как он одевается, она не понимала, как это расти без любящих родителей, как это было у нас с Алеком.
Дверь распахнулась, и в проеме появился Алек, на его лице отразилось удивление. Я сделала шаг назад, чуть не упав на свои слишком длинные ноги.
— Мне показалось, что я кого-то услышал.
Я уставилась на него, не в силах пошевелиться, хотя каждая жилка в теле кричала мне бежать.
— Разве сейчас не время для твоего заплыва?
— Заплыва?
Алек нахмурил брови.
— Ты в порядке?
Я кивнула.
— Да, извини. Просто немного не в себе сегодня.
Его взгляд заставил меня нервничать. Он видит меня насквозь?
Но он сделал шаг назад, чтобы я могла войти.
Мои ноги дрожали, когда я проходила мимо него в его комнату. Я никогда не бывала здесь раньше, но не из-за отсутствия попыток. Алек всегда настаивал на встречах в общей зоне. Поскольку он был агентом, а не просто новобранцем, он жил один. Нам никто не мешал. В поле зрения попала кровать, и тепло разлилось по телу, когда я обдумывала возможные варианты.
— Кейт?
Рука Алека на моем плече заставила меня подпрыгнуть. Он развернул меня лицом к себе, и мои глаза сразу же привлекли его губы и то, как его волосы были взъерошены, словно он провел по ним рукой. Не говоря уже о том, что его рубашка самым отвлекающим образом прижималась к его прессу.
— Я.. Я, — замялась я, не зная, что сказать.
Мне нужно уйти отсюда. Это неправильно. Я не хотела быть человеком, из-за которого Алек станет изменщиком. Если я умру, так и не получив поцелуя от Алека, то так тому и быть. Но разве он изменял, если не знал, что я не Кейт?