Лживые боги

Макнилл Грэм

– Прогресс никогда не давался легко, мой господин, и люди всегда должны приспосабливаться к переменам, – сказала Петронелла, озадаченная сменой настроения Воителя.

– Леди Вивар, прогресс и изменения нетрудно перепутать, – сказал Хорус. – Мне при рождении были даны удивительные способности, но я и мечтать не мог, что стану таким, как сегодня; я сам создавал себя в процессе боев и завоеваний. И все, чего я достиг за последние два столетия, придется отдать в слабые руки мужчин и женщин, которые не проливали с нами кровь в самых темных уголках Галактики. Разве это

справедливо? Мирами, что я покорил, будут править смертные люди, а какой будет моя награда, когда закончатся сражения?

Петронелла перевела взгляд на апотекария Ваддона, но он бесстрастно наблюдал за тем, как она заносит в память блокнота слова Воителя. На мгновение она задумалась, действует ли и на него гнев Воителя так же угнетающе, как на нее.

Несмотря на глубочайшее изумление, честолюбивая Петронелла не могла не сознавать, что она сможет создать самую сенсационную летопись, что она раз и навсегда развеет миф о Великом Крестовом Походе как о сплоченных усилиях братьев, стремящихся объединить Вселенную. Слова Хоруса свидетельствовали о взаимном недоверии и неприязни, о чем до сих пор никто не мог и подумать.

Видя задумчивое выражение ее лица, Хорус протянул дрожащую руку и дотронулся до пальцев Петронеллы.

– Простите, леди Вивар. Мои мысли теперь уже не так ясны, как прежде.

– Нет, – покачала она головой. – Мне кажется, сейчас они ясны, как никогда раньше.

– Но я вижу, что шокировал вас. Извините, если рассеял ваши иллюзии.

– Не могу не признать, что многое из сказанного вами меня сильно удивило, сэр.

– Но вам это нравится, не так ли? Вы ведь для этого сюда и прибыли?

Она хотела ответить отрицательно, но вид умирающего примарха заставил ее передумать, и Петронелла кивнула.

– Да, – сказала она. – Ради этого я сюда и приехала. Вы расскажете мне все?

Он прикрыл глаза.

– Да, – ответил Хорус. – Я расскажу все.

11

ОТВЕТЫ

СДЕЛКА С ДЬВОЛОМ

АНАФЕМ

Бронированные борта «Громового ястреба» были не такими гладкими, как у штурмкатера, но эта машина была удобной и могла доставить их на поверхность спутника Давина быстрее, чем более массивное судно. Сервиторы и механикумы уже начали подготовку к запуску, но Локен все время торопил их. Каждая секунда приближала смерть Воителя, а он не мог допустить, чтобы это произошло.

С тех пор как они доставили Воителя на борт, прошло уже несколько часов, но капитан так и не вычистил свои доспехи и оружие, а теперь, едва возобновив боезапас, собирался отправиться туда, откуда недавно вернулся. Стартовая палуба все еще была скользкой от крови людей, которых они так безжалостно отбрасывали с дороги, и теперь, осознав, что они натворили, Локен ощутил стыд.

Он не помнил лиц этих людей, но помнил треск костей и крики боли. Все благородные идеалы Астартес… Что они значили, если так легко оказалось забыть о них? Кирилл Зиндерманн прав, моральные устои и нравственные законы – всего лишь маска на зверином облике людей… и даже Астартес.

Если так легко забываются нормы общественного

поведения, что же в таком случае может быть безнаказанно отвергнуто в более сложных обстоятельствах?

Окидывая взглядом посадочно-пусковую палубу, Локен мог обнаружить и другие, едва заметные изменения. По-прежнему грохотали молоты, лязгали крышки люков, а груженные боеприпасами тележки сновали между судами, но атмосфера на палубе стала более напряженной, словно сам воздух сгустился.

Противовзрывные створки все еще были наглухо задраены, но Локену казалось, что он слышит приглушенный плач и причитания собравшихся снаружи людей.

В широких коридорах вокруг пусковой палубы и на верхних ярусах наблюдательного отсека бессменно дежурили сотни людей с зажженными свечами. Они приносили многочисленные обеты и пожелания выздоровления Воителю, часто написанные на случайных обрывках бумаги неразборчивыми каракулями.

Кто и как управлял этим бесконечным потоком, оставалось тайной, но у людей появилась какая-то цель, а Локен понимал, насколько это необходимо в смутные часы ожидания.

Воины из отделения Локасты были уже на борту, хотя их проход по пусковой палубе вызвал всеобщее замешательство и чуть не обратил в бегство всех присутствующих, настолько свежа была память о недавнем кровопролитии. Торгаддон и Випус заканчивали последние предстартовые проверки, и Локену оставалось лишь отдать приказ о запуске.

За спиной послышались чьи-то шаги, и, обернувшись, Локен увидел, что его догоняет Тибальд Марр, капитан Восемнадцатой роты. Его иногда называли Другой в противовес Веруламу Мою, которого звали Иным, поскольку эти двое были почти неразличимы между собой. Лица обоих капитанов настолько напоминали лицо Воителя, что при взгляде на Марра у Локена перехватило дыхание. Он остановился и приветствовал собрата-капитана поклоном.

– Капитан Локен, – произнес Марр, – могу я с тобой поговорить?

– Конечно, Тибальд, – ответил Локен. – Мне очень жаль, что так случилось с Веруламом. Он был храбрым парнем.

Марр коротко кивнул, и Локену оставалось лишь догадываться, какую боль испытывал его брат. Ему и раньше приходилось оплакивать павших Астартес, но Марр и Мой были неразлучны, их связывали особо крепкие братские узы, как близнецов. Братья дружили между собой и чаще всего сражались в паре, но в последней вылазке место в штурмкатере по жребию досталось только Мою, а Марр был вынужден остаться.

За эту удачу Мою пришлось заплатить своей жизнью.

– Капитан Локен, я благодарен за сочувствие, – ответил Марр.

– А о чем ты хотел со мной поговорить, Тибальд?

– Вы собираетесь вернуться на спутник Давина? – спросил Марр, и Локен тотчас понял, зачем он пришел.

– Да, – кивнул Локен. – Возможно, мы сумеем найти один предмет, который может помочь Воителю. Если он еще там, мы его разыщем.

– Это там, где погиб Верулам?

– Да, – снова кивнул Локен. – Думаю, что это там.

– Не пригодится ли вам еще пара рук с мечом? Я бы хотел увидеть то место… где это произошло.

Локен не мог не заметить скорбь в глазах Марра.