М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
его на будущее время удержаться от подобных шуток,
а иначе он заставит его это сделать. На это Лермонтов
отвечал, что он может это сделать завтра и что секун
дант его об остальном с ним условится. На другой
день, когда секунданты (прапорщик конногвардейский
Глебов и студент князь Васильчиков) 2 узнали о причи
не ссоры, то употребили все средства помирить их.
Лермонтов был согласен оставить, но Мартынов никак
не соглашался. Приехав
дуэли (в двух верстах от города на подошве горы Машу¬
ка, близ кладбища), Лермонтов сказал, что он удовлет
воряет желанию Мартынова, но стрелять в него ни
в каком случае не будет. Секунданты отмерили для
барьера пять шагов, потом от барьера по пяти шагов
в сторону, развели их по крайний след, вручили им
пистолеты и дали сигнал сходиться. Лермонтов весьма
спокойно подошел первый к барьеру, скрестив вниз
руки, опустил пистолет и взглядом вызвал Мартынова
на выстрел. Мартынов, в душе подлец и трус, зная, что
Лермонтов всегда держит свое слово, и радуясь, что тот
не стреляет, прицелился в Лермонтова. В это время
Лермонтов бросил на Мартынова такой взгляд презре
ния, что даже секунданты не могли его выдержать
и потупили очи долу(все это сказание секундантов).
У Мартынова опустился пистолет. Потом он, собрав
шись с духом и будучи подстрекаем презрительным
взглядом Лермонтова, прицелился — выстрел... Поэта
не стало! После выстрела он не сказал ни одного слова,
вздохнул только три раза и простился с жизнью. Он
ранен под грудь навылет. На другой день толпа народа
не отходила от его квартиры. Дамы все приходили
с цветами и усыпали его оными, некоторые делали пре
краснейшие венки и клали близ тела покойника. Зрели
ще это было восхитительно и трогательно. Семнадца
того числа в час поединка его хоронили. Все, что было
в Пятигорске, участвовало в его похоронах. Дамы все
были в трауре, гроб его до самого кладбища несли штаб-
и обер-офицеры, и все без исключения шли пешком до
кладбища. Сожаления и ропот публики не умолкали
ни на минуту. Тут я невольно вспомнил о похоронах
Пушкина. Теперь шестой день после этого печального
события, но ропот не умолкает, явно требуют предать
виновного всей строгости закона, как подлого убийцу.
Пушкин Лев Сергеевич, родной брат нашего бессмерт-
450
ного поэта, весьма убит смертию Лермонтова, он был
лучший его приятель. Лермонтов обедал в этот день
с ним и прочею молодежью в Шотландке (в шести вер
стах от Пятигорска) и не сказал ни слова о дуэли, кото
рая должна была состояться чрез час. Пушкин уверяет,
что эта дуэль никогда бы состояться не могла, если б се
кунданты были не мальчики, она сделана против всех
правил и чести. <...>
Лермонтов похоронен на кладбище, в нескольких
саженях от места поединка 3. Странная игра природы.
За полчаса до дуэли из тихой и прекрасной погоды
вдруг сделалась величайшая буря; весь город и окрест
ности были покрыты пылью, так что ничего нельзя было
видеть. Буря утихла, и чрез пять минут пошел пролив
ной дождь. Секунданты говорят, что как скоро утихла
буря, то тут же началась дуэль, и лишь только Лермон
тов испустил последний вздох — пошел проливной
дождь. Сама природа плакала об этом человеке. Много
бы еще подробностей я мог Вам сообщить о жизни его
здесь на Кавказе, но лист оканчивается. <...>
Больно вспоминать, что Кавказ в самое короткое
время лишил нас трех прекраснейших писателей —
Марлинского, Веревкина 4 и Лермонтова.
РОЩАНОВСКИЙ
ПОКАЗАНИЯ
В прошлом 1841 году, в июле месяце, кажется, 18
числа, в 4 или 5 часов пополудни, я, слышавши, что име
ет быть погребено тело умершего поручика Лермонтова,
пошел, по примеру других, к квартире покойника, у во
рот коей встретил большое стечение жителей г. Пятигор
ска и посетителей минеральных вод, разговаривавших
между собою: о жизни за гробом, о смерти, рано постиг
шей молодого поэта, обещавшего много для русской ли
тературы. Не входя во двор квартиры этой, я с знако
мыми мне вступил в общий разговор, в коем, между
прочим, мог заметить, что многие как будто с ропотом
говорили, что более двух часов для выноса тела они
дожидаются священника, которого до сих пор нет. Заме
тя общее постоянное движение многочисленного со
бравшегося народа, я из любопытства приблизился
к воротам квартиры покойника и тогда увидел на дворе
том, не в дальнем расстоянии от крыльца дома, стоящего
о. протоиерея, возлагавшего на себя епитрахиль; в это
самое время с поспешностию прошел мимо меня во двор
местной приходской церкви диакон, который тотчас,
подойдя к церковнослужителю, стоящему близ о. про