М. Ж.
Шрифт:
А куда он уплывёт? Он же не Конюхов, который по океанам колбасится, всякие мировые рекорды устанавливает. Полагаю, что Конюхов не живёт дома, чтобы не копать огород и не топить печку. Куда он уплывёт? В океанах не то прилично воды нет, но пива не найдешь. А Нептун, он же Посейдон самогонкой не встречает. А Пёрышкин очень любит закусывать капусткой. Пусть даже от Посейдона.
Пёрышкина её квасит с укропчиком и морковкой, а чтоб капуста хрустела, добавляет кусок хрена огородного. Поэтому и почки у Сидора в порядке. О чем это я. О капусте. Наука могла бы всем рекомендовать кушать капустку и петрушку от камней в органах, но врачи не всем говорят о пользе растительной пищи. Предлагают отрезать малопригодные органы. Забились почки, обрезание.
Механик по автомобилям почему-то не удаляет ни фильтры, ни отстойники, а меняет, промывает, вытряхивает, выдувает всё инородное, ненужное, мешающее двигателю нормально работать.
Народная медицина предлагает листья березовые, почки и прочие травки заваривать, настаивать и пить регулярно, избегая плохой воды, плохих продуктов, занимаясь трудом на свежем воздухе.
…Так вот, эта особа в особо крупных размерах, при мне это было сказано, что ничего кроме капустки не кушает. Диета у неё такая – заячья. Много месяцев сидит на ней с мыслью о похудении. Она давно перестала в капусту масло добавлять, а соль только на картинке видела в магазине.
…Вес отчего-то не уходит. Это не загадка природы? Может, этой тетё дышать пореже. Йоги вообще годами не дышат. Она воздуху много потребляет? Поэтому и полнота лишняя.
В соседней палате мужичок лежит с грыжей от непосильной работы. Он бухгалтер. А что-то тяжелое поднимал. Из себя дохляк. Это грубо. Скучный товарищ по вопросу телосложения. Кожа и косточки, не считая пижамы и тапок.
Притартает ему женщина литровую банку пельмешков домодельных, пирожков и ватрушек, а к ним литровку сметаны. И всё это дохляк потихоньку и полегоньку подметёт, не предложив никому ломаного пирожка. После больничного ужина этот худосочный дядечка садится за тумбочку и принимается за курицу, обжаренную с чесноком. На все палаты запах. Последнее крылышко обгложет, ко сну отойдёт. Он хочет немного потолстеть. Думаете, полнеет? Нет. По его фигуре хорошо скелет рисовать в художественном училище. Разве это не еще одна загадка нашей жизни.
ВЛИЯНИЕ ЗВЁЗД
Бежит время, друзья, очень быстро бежит. Круглый циферблат, поделённый на равные кусочки, сноровисто обегает секундная палочка, крохотный жезлик, управляющий нашей жизнью. Ученые товарищи говорят, что жизнь измеряется событиями, расходом нервов, которые не восполняются, к сожалению, друзья мои. Не буду говорить о том, что события, происходящие на солнце, влияют на нас и даже руководят нами нашими поступками.
Товарищ Пёрышкин ничего не знал обо всем этом, хотя и жил недалеко от Индии, в пяти шагах. Он утром имел привычку просыпаться, днем работал, а ночью старался спать, хотя в последнее время толи телевизор долго смотрел, то ли еще почему, но вдруг сон покинул его. Сидор Поликарпович не очень стар, но и вовсе не пацан какой, а вполне зрелый член общества, работающий инженером – лаборантом в фотоателье. Ляжет спать; как обычно, чего-нибудь прочитает в книге, как только рот начинает раздирать зевота, тотчас книжку на полочку, свет аннулирует и… Лежит. Под утро к нему Морфей заскочит на часок, а там уж пора идти на рабочее место.
Нет, друзья мои, Кашпировский не помог. Он его передачи на видик записал и часто слушал. Водичку Чумака пил. Литров сто у него было Запасливый мужчина. А потом что-то с водой случилось: стала запах издавать лекарственный. Жена Пёрышкина испугалась за мужа, вылила воду, хотела свежей налить, но не успела, дети увидели эту акцию, неправильно восприняли, хотели сделать отцу сообщение, но Аглая Сидоровна собрала банки, начала в них огурцы толкать, листья хрена и ветки укропа.
Пришлось Пёрышкину ехать в клинику. Или после посещения врачей или после посещений столовой здоровье покатилось по наклонной плоскости. Сами знаете, как с врачами связываться. Придешь с температурой, а уйдешь, если не положат, с целым букетом болезней, о которых и знать не знал и слыхом не слыхивал. Хорошо,
События на солнце тесно увязаны с нашими делами и даже бездеятельностью. На солнце многое научились списывать, подводя научные базы собственного головотяпства. Бежит стрелочка, течет песочек. Пёрышкин не был в нервных санаториях, но пришлось ехать, потому что болезнь нервов не давала ему жить и работать на полный диапазон возможностей. А с болезнью, какой ты инженер? Не инженер ты вовсе, а приложение к диплому.
Конечно, он боялся ехать за тридевять земель, боялся выглядеть деревенской фуфайкой. В старое время ездил без страхов, а вот забоялся. Но делать нечего. Путёвка. Анализы. Билет.
Пёрышкин хотя и был человек маленький, но имел о себе высокое представление и солидный запас честолюбия. Об этом никто не знал и не мог догадываться, ведь он не кричал о своих чертах характера на каждом нерегулируемом перекрестке. О таких у нас говорят, что не лыком шит. Хотя это самое лыко никто не видал в глаза.
С чувством высокой ответственности Пёрышкин старался не ударить в грязь лицом, и держать марку интеллигента. Как добирался до пункта назначения, напишу отдельно. …Какая шляпа? Что вы говорите. Дело не в шляпе. Когда он встретился с представителем санатория, то потребовал к себе уважения, предлагая заменить наволочку на подушке. На самом виду было расположено пятно средних размеров и светло ржавого цвета. Будто бы на подушку положили младенца без пеленки, а он оставил автограф. Аналогичная история случилась с персонажами киноленты «Печки-лавочки». Полагаю, та наволочка так и осталась, как реликвия.
Может быть, в какое-то время Сидор перевернул подушку и, мысленно выматерившись, для порядка, чтоб не огорчаться по поводу неуважения к гражданам. Но солнечная активность и расстановка звёзд на нас влияют, то, конечно, надо требовать к себе хорошего отношения и не только в малом, в деталях, так сказать.
Перед тем, как идти на процедуры, Сидор Поликарпович проконсультировался у соседа по комнате, который несколько раз в последние годы бывал в санаториях такого класса. Всё узнал, всё запомнил – кому и сколько класть в карман халата, что можно требовать, а что и не стоит. Он, конечно, имел, представление о том, как надо себя вести в санатории, но это было тогда. Очень давно. Времени прошло много.
Когда по турпутёвке он с товарищами из разных предприятий ездил, то ему и другим прямо сказали, что нужно знать о лидерах рабочего движения в странах капитала. Он выучил наизусть книги известного автора о целине, о возрождении и о малой какой-то земле. Благо, книги были не очень толстые, а память у Пёрышкина не страдала, как душа. Он во всём сразу разобрался, когда из ванны выходить, когда очередь можно потерять. Инженер ведь.
Но светилам было угодно сыграть с нашим героем шутку. Считаю, они во всём и виноваты. Случилось вот что: Сидор разделся, попробовав воду, как его наблюдательные глаза отметили на столике пакет кефира и свёрток. О кефире сосед не сказал. Пёрышкин знал трактат Ильи Ильича Мечникова, лауреата Нобелевской премии о пользе кисломолочных продуктов, но о колготках, оказавшихся на столе, ничего учёный не писал. Колебания длились несколько секунд. Пёрышкин легко и быстро выпил чудодейственный кефир, почти всё содержимое вошло в него. А с колготками пришлось повозиться. Он только плохо спал, а сила у него была в руках нормальная.
Лежит Сидор Поликарпович в ванне с водичкой, как листок фотобумаги. Здоровье его проявляется медленно. Внутри целебный кефир, а снаружи – волшебные колготки. Лежит и интенсивно лечится. Тут заглянула тётка в халате. Поглядела на столик, на диванчик, сквасила пожилое лицо и развела руками. Пёрышкин её вроде не видит. Чего её видеть. В карман, что надо кинул, вспомнив, как играл в детстве в запрещенную игру, называемую пацанами «чикой». «А если не кидать, то воду наливают ледяную», – пояснил сосед по палате.