Маара и Данн
Шрифт:
Вышла из воды и Рабат. Вода стекала с ее туники, и цвет одежды быстро менялся от темного, почти черного, до коричневого, слегка серебристого. Вылезали из воды и остальные, а изгнанные животные понемногу возвращались.
Маара посмотрела на Данна. Он смыл с себя пыль, но волосы остались грязными, спутанными. Она чувствовала, что и у нее голова грязна до невозможности. И когда представится возможность ее вымыть — неизвестно. Они двинулись в обратный путь. Дэйма с четырьмя бидонами, Маара, таща за руку Данна, и Рабат.
— Я в воду хочу! Хочу в воду!
— Тебе нельзя туда одному, — сурово отрезала Дэйма, и Маара поняла, какая сложная задача ложится на ее плечи. Она все время должна следить за братом, ни на минуту не выпуская его из виду.
Скоро вернулись в деревню. Попадались в ней дома и побольше, чем у Дэймы, были и меньшего размера, иные совсем крохотные каменные кубики, крытые сухой травой. Некоторые наполовину или даже полностью развалились. Возле каждого дома каменный резервуар, к которому с крыши подходят трубки и желоба.
Рабат обратилась к Дэйме, и Маара поняла, что разговор зашел о вещах весьма важных.
— Я сегодня доила нашу молочную скотину. Кормила, поила. Ты занималась со своими внуками.
Она сказала это без иронии, но Маара поняла, что истории с внуками соседка не поверила.
— Спасибо, — ответила Дэйма. — Я перед тобой в долгу. — Опять эта фраза произнесена с особым ударением.
— Я взяла половину молока, как обычно.
— Мне теперь нужно больше молока, для детей, — сказала Дэйма.
— Но она дает меньше молока, чем раньше.
— Тогда мне нужно все.
— Но ты ведь передо мной в долгу.
— Отдам за молоко овощами.
— А солдаты?
— Это такой крупный долг, что немного молока не в счет.
— Ну, хоть четверть, — настаивала Рабат.
— Ладно, — сердито согласилась Дэйма, не глядя на Рабат, которая исподлобья, как будто стыдясь, смотрела на Дэйму. — Милые у тебя ребятишки.
Дэйма ничего не ответила.
Они почти дошли. Возле соседнего дома женщины вдруг обнялись. Но чувствовалась в их объятии неискренность.
— У меня почти ничего не осталось, — оправдывалась Рабат. — Без молока…
— Ничего, ничего, не беспокойся, — утешала Дэйма. — Перебьемся.
Рабат, подхватив ведра, ушла к себе, Дэйма с детьми подошла к своему дому.
Маара остановилась возле резервуара.
— Там есть вода?
— Была бы, если бы прошел дождь.
Данн запрыгал, пытаясь зацепиться за что-нибудь и подтянуться к краю резервуара. Дэйма подхватила его кувшин, не дав сосуду опрокинуться, занесла воду в дом, вернулась и подняла мальчика, усадила его на край каменного бака.
— Там скорпион! — крикнул он.
— Свалился, наверное.
Маара тоже пыталась дотянуться до верха. Дэйма подсадила и ее, и девочка устроилась рядом с братом. Свесив ноги внутрь, она следила, как бы скорпион не добрался до них.
Разозленное
— Бедняжка, — пожалела его Маара.
— Похож на жалохвоста, только маленький, — заметил Данн.
Дэйма взяла палку, дотянулась до края резервуара, сунула палку вниз, скорпиону. Тот уцепился за палку клешнями, но отпустил, когда палка поднялась.
— Держись, не то пропадешь там, — убеждала его Дэйма. Скорпион внял ее уговорам, вцепился в палку, и Дэйма подняла его, перенесла на траву. Втроем они посмотрели скорпиону вслед.
— Он такой же голодный, как и все остальные, — сказала Дэйма.
Камень резервуара припекал ноги, и Маара соскочила вниз. Дэйма тоже спрыгнула, сняла Данна, не успевшего раскрыть рта для протеста.
— Когда здесь в последний раз была вода?
— Мощная гроза была у нас в прошлом году. Цистерна наполнилась. И внутренний бак я заполнила тогда. Надолго хватило.
— Может быть, пойдет дождь.
— Иногда мне кажется, что больше вообще дождей не будет, — вздохнула Дэйма.
Войдя в дом, Данн тут же принялся сладко зевать. Сонно проглотил простоквашу, гримасничая и капризничая, потом проследовал с Маарой в уборную и в постель. Уснул он сразу.
Маара подумала, что ей хочется, чтобы Данн «проспал» свои дурные воспоминания — но как же тогда игра «Что я видел?» Она развивает память, требует, чтобы ты все помнил. Темнело. Дэйма засветила напольную свечу. Каменные стены охлаждали помещения, не давая входящему в окно наружному воздуху прогреть его. Но утром солнце снова выскочит из-за горизонта, жестокий враг, не дающий высунуть носа из дома.
Маара подсела к каменному столу, где уже сидела Дэйма.
— Твоя соседка шпионка? Она всем рассказывает, что узнает у тебя?
— Она, конечно, шпионит, подглядывает, но вряд ли рассказывает. Не всем и не всё, во всяком случае. Не так все просто. Конечно, я ей не доверяю. Ты об этом думаешь, Маара?
— Да.
— Но она лечила меня, когда я серьезно заболела. И я ухаживала за Рабат, когда она сломала ногу. И с детьми она мне помогала.
— У нее нет своих детей?
— Умерли в малую засуху. Заболели и умерли.
— О солдатах, которые нас искали, она скажет остальным?
— Не знаю, но сомневаюсь. А какая разница? Если бы солдаты предложили деньги за нас, тогда другое дело. Но они скорее всего на самом деле просто спасались, удирали на север. Рабат на меня рассчитывает. У нее мало пищи осталось. В последний раз я для нее покупала продукты, когда торговцы приезжали. У нее ни денег не было, ни чего-нибудь для обмена. Они меняют муку на корни, но корни трудно найти. Кое-кто тут мак выращивает, но сейчас и для мака слишком сухо. Я Рабат и воду давала, когда у нее закончилась. А она помогает мне с молоком.