Machinamenta Dei
Шрифт:
Это женщина или мужчина?
«Женщина…»
Вновь темнота, и голоса неизвестных сквозь ее завесу:
– Док, это похоже на бред!
– Вы гипнотизируете его второй раз подряд. Без результата.
– Но сэр… с каждым новым погружением в собственную жизнь, он… будет понимать больше. Дайте мне…
– У нас нет времени на ваши… «буддийские» штучки!
– Вы не правы, сэр… Прогресс налицо. Он как раз начал сообщать, что ощущает.
– Док, а свои выводы, мысли?! Он ни разу прямо не
– Вы вообще уверены в том, что именно он вспоминает?
– Лично мне ни черта не понятно. Может это на вас снизошло какое-то просветление? Может, вам самому пора лечиться?!
– Здесь вообще кто-нибудь что-нибудь понял?
– Вспомним старую версию о Гермесе. Вспо…
– Антера?
– Антера! Что вы делаете?! Уберите гра…
– Не-ет!!
Страшно тряхнуло.
Я очухался и сразу увидел у себя на коленях оторванную по локоть женскую руку в обрывке черного костюма, и свой плащ, залитый кровью. Она не только сочилась из руки, но и капала откуда-то сверху.
«Какая жуть… Или мне это еще кажется?», – подумал я, отбрасывая находку.
Ответом была тупая боль, отодвинувшая остальное на второй план. Я нащупал источник. Из правого плеча торчал длинный и острый металлический осколок, скорее всего, от крышки стола. Задержав дыхание, почти без крика, я приготовился выдернуть его.
Неожиданно в массе темноты слева открылась дверь, и в проеме показался силуэт мужчины.
– Какого… – успел произнести охранник.
Я рывком вытащил осколок и метнул его в сторону жертвы. Тот устремился к цели и вонзился прямо в горло. Захрипевший охранник пошатнулся и упал.
Остального я не видел – накрыла волна боли. Затем она стала бить какими-то толчками, соответственно нараставшему самоощущению. Возможно, в ритме биения сердца. За две-три секунды я привык к боли и принялся освобождать правую руку. За эти мгновения возвращения к жизни я успел понять, что тело, похоже, посекло осколками. И что большинство прошло по касательной.
«Какой идиот взорвал тут гранату?»
С ума сойти! Разве это везение?! Это судьба!
Согнулся пополам, освобождая от ремней ноги.
«Ноги целы. Значит, уйдем на своих двоих. Та-ак, попробуем встать… пока не взвыла сирена. Кстати, почему она не включена? Еще никто не знает? Вероятно, дело в делении тюрьмы на автономные зоны. Звукоизоляция, и все такое».
Тело ужасно затекло, и будто приросло к креслу. Словно я в нем очень давно. Гораздо дольше, чем могло показаться.
А ведь и правда! Меня могли гипнотизировать много раз подряд, заставляя блуждать внутри воспоминаний и навязанных иллюзий. То есть я не жил все это время, а сидел в пыточном креслице. Вот хрень-то, а?..
Со дна памяти поднимались обрывки голосов и болезненных ощущений – как те сволочи взывали к моей совести и каким-то чувствам, одновременно пытая меня. Вспоминалось еще кое-что, одно необычное ощущение, которое подсказывало, что все неправда, что вокруг сон, который повторяется снова и снова… Дежавю?
«Но стоп. Ведь вот он я. Шатаюсь, но стою. А они лежат».
Тот тип в дверях тоже не двигался.
Я окинул взглядом забрызганную кровью камеру, тела и их фрагменты. Разбросанное оружие, осколки разбитого оборудования и следы на стенах. Судя по картине, она застрелила нескольких охранников, но, получив ранение от ответного огня, подорвала себя гранатой.
Вот хрень-то, а?
У Антеры поехала крыша?
На полу я увидел небольшой открытый кейс со шприцами. Нашел в нем один особый – с эндорфенолом, который действует почти как боевой стимулятор. Воткнул шприц себе в ногу и опустошил его. Закрыл глаза, ощущая, как боль исчезает, а голова проясняется… Будто кто-то стирал слова «боль» и «страдание» с доски перед моими глазами, и она становилась белой и чистой.
«Пока тюремщики не очухались, надо…»
Я открыл глаза и дернулся к выходу. Вот только…
Меня смутила кипа бумаг, что лежала рядом с перевернутым столиком за «моим» креслом. На них были знакомые фотографии… Я подобрал бумаги и обомлел: это даже не личные дела. На каждого сотрудника нашего отдела отводилось не более одной страницы. Первый Гарри. Написано все: краткая биография, награды, поощрения и одно взыскание. Скупыми бюрократическими фразами. Самая интересная строчка касалась ранения. Не знал, что босс едва выжил в аварии. Следующий Дэвид. Биография, награды, поощрения. Опять упоминание об операции. То же с Пилудски и Гроссманом… везде упоминание о травмах и хирургическом вмешательстве. Причем либо на мозге, либо на глазах.
Мои руки отказывались листать дальше, я знал, что там должна быть справка и на меня…
Вдруг раздалась сирена!
Что делать с досье? Уничтожить? У них наверняка копия. Тысячи копий.
Взять с собой? Но зачем это мне? Я выдержал и готов жить дальше. Я хочу жить дальше! К черту прошлое!
Я бросил бумаги, подобрал валявшийся у дверей автомат и выбежал в коридор. У поста охраны с закрытой дверью никого не оказалось. Следовательно, тот, с осколком в шее, и был охранником.
Удачно он зашел ко мне.
«Вентиляция. Люк вентиляции».
Я снял окровавленный плащ и бросил его обратно в камеру, чтобы оставлять поменьше следов.
Удалось аккуратно снять крышку, проникнуть в воздуховод и закрыть его. Около минуты я осторожно полз внутри, не сворачивая в ответвления, а прямо. То есть наугад. Тоннель тянулся вперед, а звуки сирены исчезали где-то позади. Неожиданно я уперся в тупик, впрочем, нет. Слева сворот.
Сунулся туда, но путь преградили лазерные лучи. Еще одна сигнализация. Или вообще ловушка. Пересечешь их, и где-нибудь рядом откроется ниша с автоматическими пушками, костей не соберешь, или газ пустят…