Мадам, вы будете говорить?

Стюарт Мэри

Она снова улыбнулась мне и поспешила к сыну, возившемуся со своим фотоаппаратом за столиком кафе. Я двинулась за ней, но стальная рука сомкнулась на моем запястье и с силой сжала его.

– Минутку, – снова сказал Ричард Байрон.

Он рывком повернул меня лицом к себе. Я подчинилась, как восковая кукла, – я не могла больше сопротивляться. Его пальцы причиняли мне боль. Он притянул меня к себе. Туристы, болтающие и погруженные в свои дела, прошли мимо, не обращая на нас внимания. Он затащил меня за скульптурную

группу.

– Отпустите меня!

– Итак, вы были сегодня на арене с мальчиком?

– Отпустите мою руку или я позову полицию!

Он неприятно засмеялся:

– Зовите.

Я закусила губу и стояла онемев. Полиция – вопросы – мои документы – моя машина – а мне надо было незаметно выбраться из Нима вместе с Дэвидом. Ричард Байрон снова рассмеялся и посмотрел на меня сверху вниз.

– Да, не похоже, что вы позовете полицию.

Его пальцы сжались сильнее, и я, должно быть, издала звук, потому что он с удовлетворением скривил губы, прежде чем ослабил хватку.

– Итак, где мальчик, который был с вами вместе?

У меня не было сил думать. Я глупо ответила:

– Она ошиблась. Он был не со мной. Я просто с ним разговаривала. И это был не Дэвид.

Он усмехнулся:

– Все еще лжете? Значит, вы просто разговаривали с ним, так? Как с Дэвидом Шелли в соборе в Тарасконе?

Я кивнула.

– Не удивитесь ли вы, узнав, – сказал отец Дэвида, – что Тараскон – маленькая грязная деревенька, обязанная славой замку на Роне? И что, хотя там должна быть церковь, я никогда не видел ни одной?

Я ничего не ответила. Могла бы и знать. Джонни всегда говорил, что я никчемная лгунья.

– А теперь, черт вас побери, – сказал Ричард Байрон, – ведите меня к Дэвиду.

И он взял меня за руку и потащил к ступеням.

Он молчал, пока мы спускались по длинному пролету пологой каменной лестницы к нижним садам, и я была благодарна передышке, давшей мне возможность подумать. Почему он действовал именно так, я не могла себе представить, и пока не собиралась тратить впустую время на размышления об этом. Следовало придумать, как удрать от него, выбраться из Нима и доехать до Авиньона, сбив Ричарда Байрона со следа, чтобы он не последовал за мной и не увидел Дэвида.

«Одно ясно, – подумала я, вспоминая паническое бегство мальчика с арены, когда он услышал голос отца, – Дэвид смертельно боялся встречи». Поэтому единственно важным сейчас было помочь Дэвиду исчезнуть. Если бы только он рассказал мне все раньше, мы уехали бы из Нима сразу. А после встречи с Ричардом Байроном я знала, что скорее убью его сама, чем позволю ему завладеть Дэвидом.

Украдкой я бросила взгляд на Байрона, мрачно размышляющего о чем-то. Форма губ у него была очень неприятная. Затем я вспомнила слова миссис Палмер, и внутри у меня все похолодело.

«Он,

должно быть, сумасшедший… Им следовало запереть его… Он, наверное, безумец!»

Меня снова охватила паника и в то же время странное чувство нереальности, посещающее людей, попавших в фантастическую или ужасную ситуацию. Это не могло произойти со мной, Чарити Селборн. Это не я иду вдоль канала в Ниме, Прованс, под руку с мужчиной, который вполне мог быть убийцей. С мужчиной, причинившим мне боль, обругавшим меня и смотревшим так, словно он готов меня убить. Такого просто не бывает, тупо кружила мысль. Интересно, думал ли Джонни, падая с неба Франции в горящем самолете, что с ним такое не могло случиться?

– Ну? – спросил Ричард Байрон.

Он остановился на углу улицы, ведущей к арене, и посмотрел на меня.

Я ничего не ответила, и он нахмурился, резко сведя брови.

– Ну, – повторил он насмешливо. – Вы, маленькая прелестная негодяйка, что скажете?

И тут я внезапно великолепно рассердилась. Кто-то однажды описал такую вспышку эмоций, как полезную химическую реакцию; думаю, это была она. Во всяком случае, моя голова прояснилась, и я забыла бояться, безумец он там или нет. И я знала, что надо делать.

Я посмотрела вдоль улицы, ведущей к арене, заметила в самом ее конце припаркованный большой серый автомобиль и вспомнила испуганный шепот Лоран… «Большой серый автомобиль с номерными знаками…». Я взглянула в другую сторону, по направлению к площади; там стоял автобус, и я видела табличку с местом назначения: «Монпельер».

Тогда я прижала руку к глазам, и губы мои задрожали.

– Хорошо, – сказала я. – Я вам лгала, но вы меня напугали, и я хотела уйти. Я была с Дэвидом Шелли на арене.

Его рука дрогнула под моей.

– Так-то лучше. Где он сейчас?

– Я не знаю.

– Послушай, девочка…

Я нетерпеливо тряхнула головой.

– Неужели вы не видите, что я говорю правду? Он не захотел пойти со мной в Большой обход и отправился осматривать окрестности сам по себе.

– Где вы должны с ним встретиться?

Я помедлила и почувствовала, как он напрягся.

– На площади, – ответила я неохотно. «О Дэвид, – взмолилась я в душе, – если моя новая ложь не поможет, прости меня!»

– Когда?

– Когда придет автобус. Из-за вас я опаздываю.

Он резко повернулся и обшарил глазами площадь. Дэвида не было и в помине.

– Монпельерский автобус, – сказала я хмуро. В его глазах отразилось удовлетворение.

– Монпельерский автобус стоит там сейчас, – сказал он. – Когда он отходит?

Я уставилась вперед, сощурив глаза:

– Это он? Да, действительно.

Водители стояли на солнцепеке возле автобуса, словно в их распоряжении было все время в мире, и я снова ухватилась за шанс.