Мадемуазель Синяя Борода
Шрифт:
Половина второго ночи. Обзор коридора сверху. Освещение слабое – горел дежурный свет. Из правой двери вышел человек. Одет во все черное, на голове черный шлем с прорезями для глаз, какой надевает спецназ. Он бесшумно прошел в угол…
– Пошел отключить сигнализацию, – пояснил Вадик. В дверях показался второй, одетый точно так же, как первый. Этот ждал сообщника, дальше не двинулся. Экран погас. – Короче, вырубили сигнализацию, отключили видеокамеры, потом прошли в бальный зал и сняли картину.
– Ну-ка, еще раз включи, – попросил Щукин.
Картинка длилась минут пять.
– Я ошибаюсь, или на них комбинезоны?
– Точно! – подтвердил Вадик. – Комбинезоны. Причем сшиты на все тело, включая ноги со ступнями. Я в школе медведя играл на елке, мне сшили точно такой вместе с бахилами. У них только руки свободны. На руках, думаю, латексные перчатки.
– Комбинезоны… – вздохнул Щукин. – Ну, модистку, сшившую этот «медвежий наряд», мы вряд ли найдем. Значит, грабители не дилетанты, знали, куда идут, готовились…
– Есть мысль. Думаю, они бывали в музее не раз. Смотрите: один целенаправленно пошел к аппаратуре, отключил сигнализацию и камеры без проблем, профессионально поработал. Второй ждал… Почему-то второй не помогал сообщнику.
– У них четкое распределение ролей.
– Я к чему: они знали, где и что находится. Картина – понятно, она постоянно на обозрении, а остальное откуда узнали? Надо не просто побывать в залах музея, но и в других помещениях, узнать, что за охранная система в музее, выяснить, где пульт, рубильники…
– Отлично. – Настроение у Щукина несколько улучшилось. – Прощупаем сантехников, электриков и прочих, имеющих хоть мизерное отношение к музею.
– Архип Лукич! – В кабинет влетел, как смерч, Гена. – Сторож в реанимации лежит под капельницей и тому подобное. Врачи сказали: если б он протянул пару дней, следом протянул бы ноги.
– Не понимаю, – тряхнул головой Щукин.
– Я по вашей просьбе поехал в больницу со сторожем. Ждал, пока ему сделают анализ крови. В крови обнаружен препарат… сейчас… – Гена зашарил по карманам. – Сильнодействующее снотворное или психотропное средство… я записал, но формула примерная…
– Потом, – махнул рукой Щукин. – В чем там суть?
– Сторож получил большую дозу. К счастью, не прошло двенадцати часов, иначе процесс стал бы необратимым. Мне как перечислили побочные эффекты – жуть! Острая почечная недостаточность, чего-то там с печенью, внутренние кровотечения… Я спрашиваю: дед, что пил и ел? Говорит, чай хлебал от скуки. У него есть жестяная банка с заваркой, я отвез ее в лабораторию. И кружку. Там обнаружили тот же препарат. Понимаете теперь, как он заснул и почему неважно сегодня себя чувствовал? Кто-то подсыпал в банку с чаем снотворного. Насыпал много, чтоб взяло сторожа наверняка.
– Ну-ка, ребята, поехали! – с воодушевлением поднялся Щукин. – Хочу знать, где находились грабители до вылазки. Не засну, пока не найду.
– А чего так срочно? – Вадику не хотелось ехать в музей на ночь глядя. Он же молоденький, симпатичный (даже слишком), да еще с пистолетом за поясом, девочки сами набиваются ему в подружки, соответственно, и его по вечерам тянет к ним.
– Объясняю популярно, – сказал Щукин, которого сейчас прямо и узнать было нельзя, так разительно он переменился,
– А камеры? Они же контролируют помещения, – возразил Вадик. – До половины второго никого не сняли.
– Во многих помещениях камер нет. В основном они установлены в тех местах, где бывают посетители, следовательно, уйти от них можно. Едем.
От работы до дома им было идти час, и Татьяна и Лада отправились вместе – живут они близко друг от друга и нередко возвращаются вдвоем. Купив на стихийном рынке рядом с домом овощей у деревенских старух, Лада предложила зайти к ней на чай, мужа нет дома. А там ждал сюрприз: Илья спал, напившись, о чем свидетельствовала пустая бутылка из-под водки. Лада, увидев эту картину, психанула и ушла на кухню, за ней поплелась на цыпочках Таня.
– Не осторожничай, – раздраженно сказала Лада. – Он все равно будет спать как убитый. Извини, я тебя невольно обманула – Илья, оказывается, дома… – Она поставила на плиту чайник, устало опустилась на табурет. – На водку у него денег, видите ли, хватает, дешевый самогон он не уважает… Сто раз думала подать на развод, консультировалась у юристов, результат неутешительный. И главный вопрос – квартирный. Нас разведут, конечно. Дочери и мне достанется две трети площади, мужу треть. Как делить на три части двухкомнатную малогабаритную квартиру – никто не знает. Илья не даст согласия продать квартиру, потому что не купит на свою часть приличного жилья, да и на каморку не хватит. Кстати, я на нормальную жилплощадь тоже рассчитывать не могу, значит, придется жить вместе, ничего не изменится. Однажды услышав слово «развод», он мне кулаком по лицу заехал.
– Ну и что? Все дерутся, – успокоила Татьяна. – Даже интеллигентные супруги хоть раз в жизни, но обязательно дерутся.
– Не очень утешает. Я позор едва пережила…
– А где малышка? – решила переменить тему Таня.
– У мамы. Мало того, что она дает нам продукты с огорода, которые выращивает без нашей помощи, так еще и внучку берет на лето к себе, а на мои жалобы отвечает: «Терпи». И это моя мать!
– Некоторым хуже приходится, – заверила Таня. – В нашем доме из второго подъезда один алкаш раз в неделю гоняет жену с детьми. Напивается и гоняет в прямом смысле – бегает за ней то с ножом, то с топором по этажам, по улице, кричит: «Убью!» Она пережидает буйность, потом возвращается домой. Тоже терпит.
– Не хочу терпеть! – в сердцах воскликнула Лада и ушла в ванную. Татьяна поплелась за ней. Но и здесь Лада не смогла остановиться – так и мыла руки, жалуясь: – Самой сюда лишний раз заходить не хочется, ванная комната не ремонтировалась со дня сдачи дома. Муж есть, а подкрашиваю, белю, трубы чищу я! Господи, на кого я стала похожа…
– Перестань, ты отлично выглядишь. Фигура стройная…
– С чего бы моей фигуре полнеть? От недоедания? Уже седые волосы перестала выдергивать, а то вовсе облысею… Как, на твой взгляд, седина в светлых волосах сильно заметна?