Мадемуазель Судьба
Шрифт:
Да, месть. Тем более что у великолепной Шарлотты Беар было слабое место – Валентина.
Сначала Казаков хотел приручить дочь Ольги, настроить против матери. Не так-то это сложно, если учесть положение вещей: далеко не каждый ребенок готов простить бросивших его родителей. А уж если шепнуть на ухо пару «правдивых» фраз, объяснить, кто точно плохой, а кто хороший, то… Все сложится.
Казаков представлял отчаяние Ольги, ее боль и улыбался.
Но потом появилась другая идея, более увлекательная. Эта женщина сгубила его, так пусть кто-нибудь погубит
Юрий Яковлевич смешал два плана, и получился третий. Да, он настроит Валентину против матери, поведет ее «по зарубкам в глубь дремучего леса», станет наблюдать, неторопливо передвигая, как в шахматах, человеческие фигуры, и тихо радоваться – это удовольствие должно длиться долго… И, конечно, Валентина получит «принца на белом коне».
Казакову было известно, что Ольга заботится о дочери: подбрасывает подарки, старается улучшить ее материальное положение, и он с легкостью решил выдать ее действия за свои. Юрий Яковлевич знал об Ольге много и планировал умело распорядиться информацией.
Да, не стоит торопиться, нужно постепенно подкидывать Валентине кусочки прошлого, выращивая в ее душе нелюбовь, а затем столкнуть лицом к лицу с Шарлоттой Беар! «Девочка моя, она променяла тебя на деньги и славу, никогда не забывай об этом!» – вот отличный совет на прощанье.
Юрий Яковлевич уже давно не чувствовал себя таким счастливым. Предстояло поставить роскошный спектакль с эффектным концом. У Ольги есть ребенок? Да, Валентина, и это ты! Брошенная и забытая.
Себе Казаков для начала решил отвести скромную роль доброго покровителя.
Пришлось притянуть за уши историю с наследством – двоюродная прабабка и английские шляпки! – только бы Валентина согласилась пожить у него. А еще напугать ее неизвестным преследователем, закрепив результат на всякий случай.
Юрию Яковлевичу нетерпелось начать мучить Ольгу, поэтому он «немножко похитил» Вальку. Пусть Шарлотта Беар поищет дочь, поволнуется, поплачет… В любом случае, в своем желании открыться Валентине она не должна опередить его… Именно поэтому Казаков отправил Сергея к Наталье: узнать, не интересуется ли кто исчезнувшей девчонкой? Не интересуется ли Ольга?
Сергея в свои планы Юрий Яковлевич не посвящал, тот и так был готов делать все за хорошие деньги – лишних вопросов не задавал. Главное, обозначить, что и в какой момент говорить, а затем с улыбкой (скрытой или явной) наблюдать за результатом. Сергею даже не нужно было никуда ездить и что-то узнавать – Юрий Яковлевич протягивал папочку, и оставалось лишь рассказать обо всем с улыбкой и блеском в глазах.
Письма Ольги Николай хранил в сейфе у Казакова, они так и остались лежать там. Нарисованный наспех штампик гостиницы – и следующая зацепка готова. Валентина должна была пропитываться жизнью Ольги, должна была превратить картонную, безликую неприязнь в нечто большее.
В донжуанстве Сергея Казаков не сомневался ни секунды. Высокий, красивый парень, редко пропускающий мимо себя
Но Казаков несколько просчитался. Он полагал, что Валька, окунувшись в роскошь его дома, не станет спешить в свою полупустую квартирку в Москве – использовать девчонку будет легко и просто. А она спешила. Еще как! И Наташкой своей карты путала! Врать и растягивать время становилось все труднее. Пришлось «уехать в командировку», чтобы ускорить отношения между Валентиной и Сергеем. Они ускорились, но не сильно. Вот здесь, к своему сожалению, Казаков не мог вмешаться, не мог сказать: «Иди и сделай ее несчастной». Эта катастрофа должна случиться естественным путем. Тогда будет больнее. Настоящие чувства: любовь, страсть, симпатия сушат и терзают куда сильнее, чем наигранные.
Юрий Яковлевич спланировал «еще одну командировку» и решил после нее все-таки поговорить с Сергеем – «Иди и сделай ее несчастной». Потом, когда душа Валентины Баталовой переполнится надеждами, а «сказочный принц» начнет остывать, уже будет можно. Даже нужно.
Телефонный звонок застал Казакова в узком коридоре офиса.
– Ольга? – от изумления брови Юрия Яковлевича приподнялись. Она уже очень давно не звонила ему, будто перестала нуждаться даже в дружбе. – Я очень рад. Был на твоем концерте… Ты, как всегда, великолепна.
– Я бы хотела увидеться. Дело в том… Не знаю, как сказать. Это не телефонный разговор.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, все в порядке. Последнее время я много думала о нас… Вспоминала прошлое… Нам необходимо встретиться.
– Когда тебе удобно?
– Часа через три-четыре…
– Я… – На висках Казакова выступили мелкие капельки пота, ладони тоже вспотели. Почему эта женщина обладает властью над ним, а не он над ней? Хотя… ситуация изменилась. В его руках Валентина. «Последнее время я много думала о нас…» Что Ольга имеет в виду? О чем говорит?
– Так как, Юра? Ты сможешь приехать? – спросила Ольга.
– Да, – ответил Казаков. Слишком большой соблазн.
Федор не собирался осторожничать. Сунул руку в карман, прошелся по дорожке, перешагнул через две ступеньки и дернул ручку двери. Секунду поразмышляв, сразу позвать Валентину или сначала прогуляться по комнатам, выбрал второе.
«Похоже, благосостояние Казакова растет день ото дня», – усмехнулся он, поднимаясь по лестнице.
Просторная комната: паркет, коричневые диваны, стеклянный столик со стопкой газет, многоярусная люстра и… Сергей, спящий в кресле. Помрачнев, Федор подошел ближе. Брат. Родной брат, продавший за горсть монет…