Мадикен и Пимс из Юнибаккена
Шрифт:
– Пеняй на самого себя!
– говорит тетя Нильссон.
– Если бы не ты, мы бы так не обнищали. Ты сам тащишь последний грош в "Забегайку" и все проматываешь со своими дружками-пьянчужками.
"Забегайка" - захудалый кабак, в котором что ни день сидит и пьянствует дядя Нильссон, так говорит Линус Ида.
Напрасно тетя Нильссон так сказала. Дядя Нильссон, и без того сердитый, еще сильнее разозлился.
– И зачем только я женился на этом чучеле!
– кричит дядя Нильссон и хлопает себя по лбу.
– Вот навязалась на мою шею! Неужели раньше ни одного балбеса не нашлось, чтобы захотел на тебе жениться?
– Как же не нашлось! Один нашелся, - спокойно отвечает тетя Нильссон.
Дядя Нильссон затрясся от возмущения:
– Почему ж ты за него не выскочила?!
А тетя Нильссон смеется:
– Вот именно, что выскочила!
Ответ тети Нильссон можно понимать: дядя Нильссон и есть тот балбес. Дяде Нильссону это совсем не понравилось.
– Я никому не позволю обзывать меня балбесом в моем собственном доме!
– заорал он на тетю Нильссон.
Дядя Нильссон берет пиджак и шляпу и собирается уходить.
"И пускай себе идет!
– подумала Мадикен.
– Так даже лучше". Она боится, когда люди при ней скандалят.
– Куда это ты собрался?
– спрашивает тетя Нильссон. Надо же, какая она бесстрашная!
Дядя Нильссон посмотрел на нее очень строго:
– Сколько раз я тебе говорил, что умная жена никогда не задает мужу таких вопросов!
– Ладно, ладно, - говорит тетя Нильссон.
– Можешь передать привет своим дружкам-пропойцам.
Тут бы Мадикен перепугалась до беспамятства, если бы не Аббе. Но Аббе рядом, он преспокойно продолжает месить тесто. Аббе и ухом не ведет, хотя дядя Нильссон такой сердитый. Сейчас он перестал месить, собираясь кое-что сказать дяде Нильссону.
– Слушай, папаня! Как по-твоему, станет ли умный человек кричать на свою жену и скандалить напропалую? Разве так поступают умные люди?
"Какой храбрый Аббе, чтобы так вмешаться!" - думает Мадикен.
Дядя Нильссон уже взялся за дверную ручку, но при этих словах он оборачивается и печально качает головой:
– Сын мой! Умный человек никогда не женится. Намотай это себе на ус, пока не поздно!
– А ты у нас и впрямь дурачок, бедненький папанечка! - говорит ему Аббе.
Дядя Нильссон уходит.
Тетя Нильссон расстроилась, но, как всегда, заступается за дядю Нильссона.
– Все-таки его жалко, - говорит она.
– Как-никак комод - самая лучшая вещь в доме. Поэтому он на меня и сердится.
– Ну уж нет!
– говорит Аббе.
– Самое лучшее, что у нас есть, - это ты, маманя. Хотя и ты иной раз глупишь не хуже папани.
– И то правда! Глупа я, конечно, - говорит тетя Нильссон и, немного подумав, прибавляет: - Да и ленива к тому же. Хотя, наверно, не настолько, как наш папаня.
Затем она снова углубляется в газету. Газету ей дает бесплатно папа Мадикен, и она прочитывает ее всю, не пропуская ни слова.
– Умный человек твой папа, - говорит она, обращаясь к Мадикен. - И ведь, поди ж ты, понимает нас, бедняков!
Но потом ей, как видно, попалось в газете что-то особенно интересное, она перестала разговаривать и углубилась в чтение.
Мадикен и Аббе пошли в комнату, чтобы взглянуть на комод. Он очень красивый, полированный, а сверху украшен мраморной доской.
– Прощай, комодик!
– с грустью говорит Аббе.
Потом он ведет Мадикен посмотреть на кроликов. Клетка с кроликами стоит у дровяного сарая. Их там двое. Одного Аббе назвал Маманей, другого - Папаней. Папаня - бурый, а Маманя - серенькая. Скоро у них будут детки. Мадикен с нетерпением ждет, когда они появятся.
– Вот только, понимаешь ли, какая вышла закавыка! - говорит Аббе. - Крольчата будут не у Мамани, а у Папани. Ты расскажи это своему папе, пускай об этом напишут в газете. У меня и заголовок готов: "Чудо природы у Аббе Нильссона".
Мадикен спрашивает, не ошибся ли он, когда давал кроликам имена, и не лучше ли будет их переменить - Папаню назвать Маманей, а Маманю - Папаней. Но Аббе и слышать не хочет о таком предложении.
– Уж как назвал, так назвал! Что бы ты сказала, если бы твой папаня взял да и переменил твое имя на Карла-Фредерика?
Мадикен соглашается, что в этом бы не было ничего хорошего. Она помогает Аббе собирать для Папани и Мамани листья одуванчиков, и в самый разгар работы мимо них проходит тетя Нильссон, одетая в выходное платье.
– Я пошла в город, скоро вернусь, - говорит она, закрывая за собой калитку.
Аббе долго провожает ее глазами.
– Только бы она не вздумала тащить домой папаню, а то он нам потом весь дом разнесет!
Тут Мадикен опять вспомнила про комод и осторожно спросила Аббе, сильно ли он будет расстраиваться, если комод придется отдать. Мадикен не хочет, чтобы Аббе расстраивался.
– Да чего уж там! Одним комодом больше или меньше - не все ли равно! - говорит Аббе.
Он усаживается на качели и начинает рассказывать о бесчисленных комодах, которые стояли у бабушкиной бабушки в графских покоях. Вот это была тетенька богатая так богатая! По словам Аббе, у нее все пальцы были унизаны бриллиантовыми перстнями. Когда она месила тесто для крендельков, то, бывало, потеряет несколько бриллиантов и даже не заметит, что они остались в тесте.
– Тесто, оно ведь липучее, - объясняет Аббе, чтобы Мадикен поняла, почему в нем терялись бриллианты.