Мадина
Шрифт:
Не один год мытарств остался позади, прежде чем удалось обосноваться в селе близ Орджоникидзе, где купили на последние сбережения участок со стареньким домиком из двух комнатушек, в котором предстояло жить всей семье, состоявшей из восьми человек. Своих новых соседей Тамара узнала в первый же день. Когда выгружали вещи, в соседнем доме, отделенном невысоким штакетником, стояли мужчина и женщина, поглядывая в их сторону. Мужчина подошел к ним.
– Выходит, соседями будем, - сказал приветливо, подавая Магомету руку.
– С приездом вас. .
– Да ты помоги им Василь, разгрузиться- то, - сказала та и улыбнулась Тамаре: - Если что понадобится - приходите, не стесняйтесь.
А вечером, когда вконец измотанные дорогой и утомительными хлопотами по обустройству на новом месте они собирались ужинать, на пороге появилась Люба, неся кастрюлю:
– Вот, соседка, накорми детишек. Вы ведь небось и приготовить не успели.
Тамара испуганно замахала руками:
– Что ты, что ты, забери! . . у нас есть. .
Но Люба перебила ее, всем своим видом показывая, что возражать бесполезно:
– Да не бойтесь, свиного здесь ничего нету. Знаю, что вы свинину не едите. Уж больно жаль детишек - вон какие они заморенные. . Детям горяченького нужно поесть, что ж вы их всухомятку- то кормить будете!
Тамара вспомнила с какой жадностью дети ели душистый борщ и как от жалости к ним из глаз ее сами собой полились слезы. Ведь она уже давно в связи с затянувшимся переездом не имела возможности приготовить для них что- нибудь горячее. Чувством благодарности к этой совсем чужой женщине, проявившей заботу о ее детях, наполнилось сердце Тамары, встречавшей дотоле все больше отчужденность и недружелюбную, а то и откровенно враждебную настороженность со стороны местных жителей. И с того дня вот уже много лет они в случае необходимости по- соседски помогали друг другу, чем могли. Магомет вскоре устроился на завод, где слесарил Василий.
Сколько раз Василий помогал им, когда строили новый дом! И частенько Тамара поминала: Не зря говорится: хороший сосед лучше далекого брата. . И вот теперь. . О Аллах, что же делать. . Видно, придется уступить. Авось не поступит. . Эта мысль несколько утешила ее.
Наутро Мадина проснулась с неясным чувством ожидания чего- то важного. Это смутное ощущение тревожило, лишало привычного желания понежиться в постели. Она быстро встала, заправила кровать и вышла на кухню. Мать замешивала тесто.
– Удивительно, что сама встала, не дожидаясь, пока подниму, - мельком взглянула она на дочь.
– Приготовь творог для начинки. Мадина молча выполнила поручение, испытующе поглядывая на мать в надежде, что она заговорит о вчерашнем.
– Что, пошла нажаловалась Любе? Против своей же матери ее в союзницы призвала?
– бросила она на дочь осуждающий взгляд.
– Твое счастье, что не хочу с Любой ссориться. Ничего не поделаешь. . А ты думаешь очень тебя там ждут? Как же. Им и своих хватает. Чем будут говорить, что дочь Тамары пыталась поступить и не смогла - лучше совсем не пытайся. Мадина тем временем поставила
– Я подготовлюсь как следует, нани. Если и не удастся в этом году, в следующем поступлю.
– Да поступишь, поступишь. . До следующего года обязательно поступишь, куда следует. .
– кивая головой, многозначительно усмехнулась Тамара. Мадина взяла с перевернутого сита готовый чапильг, опустила в сердито зашипевшее масло.
– Люди вон по нескольку лет подряд пытаются поступить.
– Думаешь, мы бесконечно будем отправлять сватов ни с чем? Что про нас люди скажут? Мадина сзади обняла мать за плечи:
– Нани, почему ты так спешишь от меня избавиться? Что ты делать- то будешь, когда без меня останешься? Как жить будешь? О- ох, мне заранее тебя жаль. . бедняжка. .
– нарочито страдальчески вздохнула она.
– Не дурачься, - не сдержала улыбку Тамара.
– За сковородой вон смотри. А без тебя я стану делать то, что делают вовсе тебя не имеющие. . .
После завтрака Мадина побежала к Наташе. Войдя во двор, на ходу достала из свертка дольку чапильга, бросила как всегда радостно встречавшему Дружку и заспешила в дом.
– Кого вижу!
– протянула Наташа, удивленная необычно ранним визитом подруги.
– Что- то ты подозрительно сияешь! Выкладывай, что у тебя?
– Вот!
– Мадина с шутливой торжественностью преподнесла ей сверток в промасленной бумаге.
– Ешь, пока совсем не остыли. Наташа положила сверток на стол, развернула.
– У- у, опять Дружок в долю вошел!
– притворно возмутилась она, но не принялась сразу за гостинец, как делала обычно.
– А где ваши?
– Мама в огороде возится, Сережка спит еще, а папа на работе - отчиталась Наташа, увлекая подругу в свою комнату.
– Ну рассказывай, что тетя Тамара? . .
– Представляешь, уступила все- таки.
– Ур- ра- а! Наташа схватила подругу в объятия, закружила по комнате. Обе девушки с размаху плюхнулись на диван.
– Я же говорила: мама все устроит. Сама знаешь - она тебя больше родной дочери любит, мне всегда в пример ставит, - с наигранной ревностью в голосе проговорила Наташа.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Пошли, теперь и перекусить не грех.
Поравнявшись с окном, Наташа остановилась:
– Смотри, смотри, - поманила Мадину.
– Примирение состоялось!
У невысокого забора, каждая со своей стороны, стояли Люба и Тамара, и улыбки на их лицах красноречиво говорили о том, что разговор они ведут самый дружеский.
С этого дня подруги вплотную занялись подготовкой к экзаменам, попеременно друг у друга допоздна засиживаясь над учебниками. Мадина готовилась особенно тщательно, ибо прекрасно понимала: если не поступит в этом году - ее дальнейшая учеба вообще под угрозой. Решимость во что бы то ни стало поступить, переспорить свою судьбу прибавляла сил.