Мадина
Шрифт:
Ноги от длительной ходьбы в туфлях на высок. каблуках болели. Когда села на свое место, первым делом скинула туфли. Теперь же они никак не хотели налезать на слегка отекшие ноги, и ей стоило немалого труда добиться этого. Заметив, как она мучается, отец сказал: - Не могла там себе тапочки какие- нибудь найти?
– Да им самим их недоставало, - отв. Мад, будто все дело было именно в этом. "Еще не хватало в тапках там красоваться! Хороша бы я была- нечего сказать! "- улыбнулась, представив себя в больших суконных тапочках, кот. ей настойчиво предлагала тетя.
С благословения Абукара, Фатима пришла к Там. уже во вторник вечером. Все время, пока Мад. была на кухне, где жен- ны сидели за чаем, разговор шел о минувшей свадьбе. Там. охотно и довольно подробно расск- ла обо всем- благо впечатления были свежи. "Ну, это теперь надолго. . "- решила Мад, и ушла к себе, где ее ждали учебники. Действительно, жен- нам только дай поговорить о свадьбе- своей ли, чужой. С завидной дотошностью обследуют они приданое и подарки, а потом еще долго обсуждают все увиденное и услышанное, попутно высказывая свое мнение по всякому поводу. Но Фат, оставшись наедине с Там, умело направила разговор в нужное русло и открыто, без обиняков изложила суть дела. Не скупясь на похвалы, как и всякая сваха, обрисовала Иб. и его
– Да ты и сама знакома с Хавой. Знаешь, что она за жен- на. А за парня я те ручаюсь вот этой своей седой головой. Счастье иметь такого зятя, поверь мне, - говорила Фат. доверительным тоном, подавшись к Там.
– Откуда ты можешь так хор. знать его? Я за своего род. сына не могу с такой уверенностью поручиться, потому как не всегда он перед моими глазами.
– А я вот- Аллах это знает!
– Бес. меньше доверяю, чем Ибрагиму. Неужели допускаешь мысль, что я бы стала тебе желать плохого? Нас же две родные сес. родили! Не думай, я так хвалю его вовсе не потому, что он сын моей золовки. Я говорю о нем только то, что есть на самом деле, и говорю именно потому, что от души желаю счастья твоей дев- ке. Если бы не была убеждена, что она будет с ним счастлива, - и шагу бы не сделала ради этого дела, и совсем не заводила бы этот разговор.
– Аллах тому свидетель.
– Даже если лишь 3- ья часть того, что ты здесь сказала об этом парне, - правда, и то я бы с радостью согласилась. А не верить те у мя нет никаких оснований. Но где дев- ка, достойная выйти за такого парня? В этом доме нет такой, Фат. У нашей ведь одни книжки на уме. Кто осмелится отпустить ее в чужой дом? Засмеют нас люди, - притворно вздохнула Там. Фат. лукаво погрозила пальцем: - Ты мне эти свои ингушские басни брось! Ты их кому- нибудь другому расск- ай. А я хор. знаю твою дев- уж вести то она себя в любом доме сумеет достойно. Дал бы мне бог такую невестку. .
– Ну что ты говоришь! Глупая она еще, совсем вайнях мотт не знает. Ее же к гостям чуть ли не палкой загонять приходится.
– Пусть тя это не заботит. Их она вполне устраивает такая, какая есть.
– Да ведь эта глупая голова и слышать о замуж- ве не хочет. А он- то ее как узнал?
– У нас случайно видел раз- другой, - не сморгнув, слукавила Фат.
– Да и здесь он как- то был с Бес.
– А- а, да. Видный парень, ничего не скажешь.
– Ты знаешь, Там, как мой муж к те и твоей семье относится. Он не меньше мя заинтересован в вашем благополучии, и готов теперь подставить свою голову ради того, чтобы это новое родство между нами состоялось. .
Еще долго говорила Фат, давая простор своему красноречию и умело касаясь самых чувствительных струн материнского сердца, и успокоилась, лишь когда убедилась, что сумела полностью склонить Там. к согласию.
– Учти, Там, в субботу вечером приедут гости, мне поручено предупредить вас. Только пусть пока наш разговор останется в тайне. Но Маг. скажи обо всем. . Лицо Там. было задумчивым, озабоченным.
– Аллах знает, что из этого выйдет. Я бы согласна днем раньше выдать ее, раз хорошее место нашлось. Взрослая дочь в доме- большая забота род- ям. Но удастся ли уговорить ее?
– Какая мать не сможет уг- ть свою дочь, если только пожелает? ! И потом: пусть этот вопрос тя не особенно волнует- парень сам позаботится. . Жен- ны еще долго говорили, умолкая на время, если на кухне появлялся кто- либо из домочадцев, а потом Фат. собралась домой. Там. кликнула дочь: - Ты не можешь оставить свои книжки хотя бы пока гостья не уйдет? Мад. вышла, виновато улыб. Фат: - Няци, почему не посидишь еще немного?
– И без того до ночи просидела. Лучше скажи: почему совсем забыла нас? Почему даже не проведаешь свою няци?
– Фат. ласково обняла ее.
– Разве в этом доме бывает возможность выйти? И с учебой времени совсем не остается, няци. Вот теперь зачеты начались. .
– смущенно оправдывалась Мад.
– Ты мне не расск- ай про свои зачеты- мачеты! Если бы пожелала, нашла бы время прийти посмотреть, жива я или умерла. . И знаешь что, дев- ка: не бейся- ка над этой своей учебой, а ешь получше и поправляйся, не то мы с тобой поссоримся.
– Куда мне еще поп- ся? И так вон растолстела за последние месяцы.
– Что она говорит? !
– Фат. отстранилась, окинула ее шутливым оценивающим взглядом.
– И это у тебя наз- ся растолстела? . .
– Она еще какое- то время ласково журила ее, наставляла беречь себя, советовала брать пример с Лиды. "Ну конечно! Твоя Лида- это же эталон девичьей красоты и стройности! Где уж мне до нее. . "- с тайной иронией думала Мад. молча улыбаясь тете. Ее отнюдь не прельщала перспектива стать такой же пухленькой да кругленькой, какой в последнее время стала Лида. Фат. проводили за ворота.
– О чем вы с ней 3часа говорили?
– поинтересовалась Мад, запирая калитку и вслед за матерью возвращаясь в дом.
– Зачем это тебе? У нас свой жен. разг. был.
– Ну и не говори, если так трудно!
– Мад. обиженно направилась к себе.
– Куда ты? Не видишь разве- со стола до сих пор не убрано? Мад. с протяжным вздохом сожаления вернулась, принялась за посуду.
– Если бы я не сказала, ты так и оставила бы ее. Вот я и говорю: насмешит людей. . Стоящая жен- на никогда не оставит на ночь грязную посуду. И вообще, ей нет надобности говорить, что делать, она сама видит, что нужно.
– Ну- у, все- о! Пошло- поехало! . . Теперь тебе на неделю хватит повода пилить меня. И что я тебе такого сделала?
– Мад, сверкая глазами, таинственно понизила голос: - Нани, ва нани, скажи откровенно: ты мне, часом, не мачеха ли? . . Честное слово, когда ты начинаешь мя ругать, начинаю сомневаться, что довожусь те родной дочерью!
– Занимайся своим делом, много не разг- ай, - улыб. Там.
– Ну ладно! Раз не хочешь сама признаваться, сейчас у воти спрошу, уж он- то скажет правду. .
– Мад. сделала вид, будто в самом деле намеревается идти с этим вопросом к отцу.
– Стыда у тя нет. Смотри, как она с матерью шутит, - добродушно укорила Там.
– Ага, и опять же я нехорошая!
– Что тебе говорится- говорится для того, чтобы ты лучше была. А тебе все, что ни говори, и краешка уха не касается. Да- а, чует мое сердце, что смеяться надо мной люди будут из- за твоего плохого воспитания. Заметив какой- то странный, более внимательный, чем обычно, взгляд матери, Мад. насторожилась: - Почему ты на меня так смотришь?
– Просто так см. для чего у меня глаза, если не смотреть?
– Там. отвернулась.
– Не- ет уж! Выкладывай. . Я же чувствую. Опять, небось, вокруг меня паутина плетется?
– Мад. пристально посм. на мать.
– А это уж тебе лучше знать.
– Я только одно знаю наверняка: что надоела тебе и что ты рада бы поскорее
– с наигранной обидой сказала Мад. Такие полушутливые диалоги между ними были в последнее время нередки, и она уже по привычке говорила все это, не задумываясь над словами и не особенно замечая реакцию матери. Мысли ее были отвлечены предстоящими зачетами. Визит сватов пришлось отложить на неопределенный срок. Причиной послужила скоропостижная смерть дяди Иб- младшего брата его покойного отца. Этот еще не старый мужчина умер от сердеч. приступа за 2дня до того, когда было решено нанести официальный визит в дом Маг. Разумеется, теперь о визите не могло быть и речи. Оч. огорчило это несчастье Хаву. И не только сам факт гибели деверя был причиной ее глубокой скорби. Страстно желавшая женитьбы сына и успевшая поверить и обрадоваться скорому осуществлению своей мечты она приняла этот удар чуть ли не как злой рок, как наказание, ниспосланное ей за невесть какие прегрешения.
– О Аллах! За что ты так немилосерден ко мне? Ты ведь всемогущ- ниспошли мне и моим близким хоть немного счастья. . Услышав эти слова, горестно произнесенные матерью, Иб. удивленно поднял на нее глаза. Она сидела посреди ком. на коврике для ламаза. Видимо, и во время только что завершенной вечерней молитвы она не раз обращалась к богу с подобной просьбой. И эти слова, невольно прозвучавшие вслух, говорили довольно красноречиво, исчерпывающе о ее душевном состоянии. Иб, отводя взгляд, с вздохом сказал: - Вот ты, сколько себя помню, молишься, выполняешь все обряды. Вспомни: хоть раз Аллах внял твоим мольбам и пришел тебе на помощь? Хава испуганно замахала на него: - Что ты! . . Что ты говоришь? ! Храни тебя Аллах! . .
– Ну сама подумай, - начал было Иб, но тут же замолк, решив на сей раз пощадить религиозные чувства матери, и без того оч. расстроенной.
– Ладно, ладно, молчу, оставим этот разговор, - сказал примирительно и вышел. На душе было скверно. Закурив, он принялся шагать по двору, как делал всегда в мин. раздумий или душевного беспокойства. "Опять от моих радужных надежд одни брызги остались. И до чего же не везет, черт возьми! Теперь уж ничего не поделаешь, придется ждать волей- неволей. . Так что, Мад, опять по- твоему вышло, опять ты от меня ускользнула".
Последние дни все свободное от работы время было занято теми неизбежными хлопотами, кот. повлекла за собой смерть дяди. Теперь, прохаживаясь в одиночестве по темному двору, он впервые вновь предался своим сокровенным мыслям. Но мысли эти на сей раз были грустные. Постепенно привыкшие к темноте глаза довольно хор. различали очертания двора, деревьев. Присев на скамью под орехом, он смотрел на эти несколько измененные темнотой, давно знакомые очертания родного дома. Высоко над головой, в просветах между редкими сохранившимися еще виноградными листьями мерцали звезды. Уже заметно холодало, особенно по ночам. Почувствовав холод, прокравшийся под пиджак, он встал, вновь принялся шагать по двору. Во всем чувствовалось близкое дыхание зимы, кот. в здешних краях не отличается ни сильными морозами, ни обильными снегопадами. Мысли о скорой зиме вернули его к той прошлой новогодней ночи, в мельчайших подробностях запомнившейся относительно всего, что касалось Мад. "Какая она была тогда. . И вообще все в ней такое чистое, возвышенное. И душевные порывы, и мысли. Только уж слишком чувствительна ко всему и наивна. Э- эх, девочка! Если б ты только знала, сколько невинных радостей лишаешь нас обоих из- за своей провинциальной щепетильности в вопросах девичьей чести! А все потому, что представления об этой самой чести у тя не совсем верные. . "Иб. незаметно размечтался, представив, как было бы чудесно, если бы сейчас, войдя к себе, он застал там Мад. И хотя отлично понимал, что это нереально, старался подольше сохранить в себе такое ощущение, словно это именно так и будет. Его мечтания прервал встревоженный голос матери.
Обеспокоенная столь долгим отсутствием сына, вышедшего в такой холод в одном пиджаке, она вышла на крыльцо и звала его, тревожно вглядываясь в темную глубину двора и ничего не видя ослепшими со света глазами.
– Иду, иду сейчас, - не сразу отозвался Иб, неохотно расставаясь с приятными иллюзиями, навеянными услужливым воображением. Возвратился он в дом в гораздо лучшем настроении, чем покинул его мин. 40назад. Войдя к себе, невольно обвел ком. взглядом, словно надеясь и в самом деле увидеть Мад. "Раньше нужно было думать, голова. Давно ей пора быть здесь. Сам виноват, дурень. . "Он вновь внимательным взглядом окинул всю ком, пытаясь представить, как в ней будет хозяйничать его любимая. Спустя некоторое время мысли незаметно переключились на события минувшего дня. Лишь теперь он отчетливо вспомнил, что именно в течение всего вечера вызывало в нем смутное беспокойство. Причиной был весьма нелицеприятный разговор, состоявшийся в парткоме, куда его вызвали в конце раб. дня. Направляясь в партком, гадал: какое поручение ждет его на сей раз? За время работы на заводе уже привык к различного рода поручениям, на кот. не скупились ни администрация завода, ни партком, каждый раз используя его как молодого специалиста и молодого же коммуниста, зная его всегдашнюю безотказность и исполнительность.
В просторном кабинете за большим полированным столом сидел один Денис Михайлович- секретарь парткома, пожилой худощавый мужчина с внимательными серыми глазами в густой сеточке морщин по углам, создававшей впечатление постоянного лукавого прищура. Ответив на приветствие Иб, он кивком указал на стул: - Садись, закуривай. Иб, поблагодарив, взял сигарету, но зак- ть не спешил, машинально разминая ее в пальцах, выжидающе поглядывал на Д. Мих. Тот прежде всего выразил ему соболезнование по поводу смерти дяди и, выждав приличествующую случаю паузу, заговорил: - Рассказывай, как работается?
– Вроде норм- но.
– И претензий у тя ни к кому нет? И жалоб никаких?
– Разве я похож на жалобщика? Что- то не пойму, Ден. Мих. к чему вы клоните. Скажите прямо- в чем дело?
– Да- а, ты, конечно, не жалобщик. Ты из тех, кто жалобам предпочитает более действенные- на твой взгляд- меры. . Может, и не совсем удобно сейчас говорить с тобой об этом. . Уж извини- не могу спокойно уйти в отпуск, не поговорив с тобой. Ден. М. встал, прошелся по каб.
– Так что у вас там произошло в столовой? Расск- ай. "А- а, вон оно что! Но откуда он узнал? "- Иб. за эти дни почти забыл тот неприятный инцидент, произошедший неделю назад в заводской столовой.
– В тот день он попросил 2- х ребят- слесарей из своей смены- задержаться, чтобы за время перерыва устранить неисправность в установке. Работал вместе с ними, чтобы дело шло быстрее. К концу перерыва, справившись с задачей, все трое отправились в столовую, расположенную тут же в заводском дворе. В стол. было почти пусто, лишь кое- где за столиками сидели рабочие, по каким- то своим причинам тоже задержавшиеся с обедом.