Мадонна — неавторизированная биография
Шрифт:
«Вообще-то, я хотела проверить на статистках, хорошо ли под нее танцуется, чтобы увидеть, будет ли из песни толк», — вспоминает Мадонна. На завершающей стадии монтажа Сейдельман упросила Мадонну разрешить вставить в фильм ее новую песню. Та отправила Сейдельман оригинальную восьмиканальную демонстрационную пленку с записью песни «В кайф» ('Into the Groove'), и режиссер проницательно угадала в этой вещи качества колоссального хита — такового, который, безусловно, мог бы способствовать коммерческому успеху картины. Фонограмма была еще далеко не готова, но Эм-ти-ви согласилось пропустить в эфир наскоро сработанный по фильму клип, где Мадонна исступленно танцует под «В кайф». Этот клип быстро начал пользоваться самым большим спросом на Эм-ти-ви, а песня стала хитом на радио, при том, что сингл с записью песни появился в продаже только через месяц с лишним. Случай, как тогда заметил эксперт в области индустрии грампластинок Кэл Рудман, «фактически беспрецедентный». Неожиданная вставка в «Безнадежные поиски Сюзен» композиции «В кайф» повлекла и другие, более серьезные последствия. Мадонна написала «В кайф» для Чин, и эта многообещающая чернокожая певица уже записала песню для своего альбома. Продюсером Чин был Марк Кейминс. Он вспоминает: «Чин узнала, что Мадонна исполняет „В кайф“, и разбушевалась. „Я не буду черной Мадонной!“ — кричала она. Это было предательством по отношению к Чин, для молодой певицы настоящая катастрофа, но Мадонну это заботило меньше всего». На уме у нее было другое. «Безнадежные поиски Сюзен» вышли на экран в апреле, и Мадонна удостоилась слов «праздная богиня-бродяжка» от самой Полин Кайл, критика «Нью-Йоркер». «Никто не запоминается в этом фильме, кроме Мадонны, которая запоминается как Мадонна. У нее потрясающий апломб». «У Мадонны такой уверенный вид, словно она способна скалы ворочать», — вторил Дэвид Денби из «Нью-Йорк мэгазин». К большой досаде Розанны Аркетт, «Орион», в погоне за колоссальной молодежной аудиторией, сосредоточил внимание на участии в фильме Мадонны. С песней «В кайф» в виде музыкального фона рекламный ролик «Безнадежных поисков Сюзен»
Чтобы противостоять мадоннофикации фильма, Аркетт устроила блицкриг на рекламном фронте. Она признала, что была ошеломлена стремительным взлетом Мадонны. «Со мной такого… никогда не бывало. Я потерпела крушение. Меня очень легко обидеть. У меня не толстая шкура. Поэтому я так выбита из колеи. Я по-настоящему беззащитна», — заявила она Фреду Шруерсу, автору статьи «Мадонна и Розанна» в журнале «Роллинг Стоун». В каждой газетной строчке Мадонна представала самоуверенной, как и предполагал Дэвид Денби. «О, неужели? И кто еще со мной чего не поделил — кроме Розанны?» Мадонна не собиралась выступать в роли приманки — «Безнадежные поиски Сюзен» должны были утвердить ее как актрису, — но она понимала, как важно, чтобы фильм имел коммерческий успех: «Мою музыку любит масса подростков, и не мне вас учить использовать фонограмму для рекламы фильмов». Сравнивая картину с эксцентричными комедиями 1930-х годов, она хвалила «Сюзен» за «вкус настоящей жизни — и никаких тебе дерьмовых юношеских грез». Первый ход студии блестяще себя оправдал. Картина привлекла в залы зрителей много моложе, чем предполагалось руководством студии, и стала самым доходным фильмом сезона. В результате головокружительного успеха личность Мадонны претерпевала изменения отнюдь не в сторону утонченности. Поворотным пунктом для Мелинды Купер послужил ночной звонок от Мадонны в Лос-Анджелес. «Я послала шофера в лимузине „Дав-Эл“ встретить ее в аэропорту, но произошла какая-то накладка, и когда она прилетела, машины не было, — вспоминает Купер. — Она сорвалась на визг, осыпала меня отборными ругательствами, назвала подстилкой и кое-чем похуже. В первый раз она довела меня до слез». После бесконечных, казалось, репетиций в Лос-Анджелесе, Мадонна начала свое шумно разрекламированное турне под девизом «Девы» выступлением в Сиэтле в начале апреля. Для затравки она выпустила на сцену специально подобранных для этого случая «Бисти Бойз» — группу белых исполнителей рэпа, чья скандальная репутация — на них уже повсеместно обрушивались за прославление секса и насилия — весьма импонировала мятежной натуре Мадонны. За два месяца Джагернаутова колесница Мадонны прокатилась по двадцати восьми городам, вызывая повальную истерию, сравнимую лишь с поветрием битломании в середине 1960-х годов.
Щеголяя горой туалетов, разработанных специально для турне Марлен Стюарт, — включая знаменитое белое кружевное свадебное платье, лиф «Меркантильной девицы» и розовую юбку с кринолином, на которой были нашиты пластмассовые фрукты, пепельницы, монеты и игрушечные часы, — Мадонна, скача и крутясь, исполняла дюжину песен. С нею на сцене были оркестр из шести музыкантов и два танцовщика; записанные на фонограмму голоса усиливали звук ее собственного слабого голоса. C первого номера, когда она важно спускается по лестнице под мощный ритм «Я тебя одену» в нео-психеделической куртке немыслимой расцветки, все семьдесят минут представления шли в одном и том же направленном ритме, который изредка перебивался рискованными выходками звезды. «Привет, Майами!» — кричала она. — На что глазеете?… Так я и думала". В другой раз, оседлав огромный динамик, она бросала в зал: «У каждой дамы есть шкатулка, но только у меня музыкальная». Доведя толпу до эротического экстаза темпераментным и откровенно сексуальным исполнением «Словно дева», она кричала публике: «Женитесь на мне?» В ответ раздавалось, естественно, тысячеголосое «Да!» Каждое представление заканчивалось тем, что богоподобный глас некоего отца строго напоминал Мадонне: она достаточно поиграла и ей пора домой. Этот необузданный, беззастенчивый энтузиазм публики и превращал Мадонну из простой рок-звезды в настоящий феномен. Тысячи женщин носили черные блузки без рукавов, пятнистые — под шкуру леопарда — мини-юбки, лифы из золотой парчи, кружевные облегающие трико и черные вечерние перчатки без пальцев. Нетренированному глазу могло показаться, что большинство этих молодых женщин просто выходит на люди в белье — что многие из них на самом деле и делали.
Это были «хочубытьтакойкакона» — целая армия женщин в возрасте от десяти до двадцати одного года, страстно желающие во всем походить на своего ломающего правила и крушащего традиции кумира. Демонстративно бросающие вызов условностям и — не случайно, родительскому авторитету, — эти молодые женщины тратили миллионы на товары с клеймом Мадонны, которые шли нарасхват, ибо были помечены ее славой: тенниски, гастрольные буклеты, серьги, перчатки, афиши спортивные свитера, пуговицы. «Если на вещи — лицо Мадонны, значит, вещь — для продажи», — заметил один остряк. Мадонна ликовала. А ведь кассовые аппараты по всей Америке только начинали позванивать, когда она отметила начало турне в Сиэтле; подняв бокал шампанского после первого концерта, она провозгласила: «За нас, тех, кто правит миром!» Когда Мадонна прибыла в Сан-Франциско, пришла очередь Принса засвидетельствовать ей свое почтение. Он стоял со своими могучими телохранителями в «яме» для фотографов у самого края сцены и наблюдал снизу, как Мадонна выламывается перед пятитысячной толпой орущих фанатов. После концерта Мадонна приняла приглашение Принса заехать к нему в отель. Выходя из лифта со своим телохранителем Клеем Тейвом, она вздохнула: "Что ж, пора навестить «крошку». Принс все больше раздражал Мадонну. Она флиртовала с ним что было сил, но он последовательно отвергал ее сексуальные притязания. «Все в нем говорит: прикоснись ко мне, лизни меня, люби меня, но тут он притворяется, что на нем монашеская ряса», — жаловалась Мадонна. Кроме того, она поведала друзьям, что на ее вкус Принс «слишком изысканный. Я обняла его на прощанье, и он оказался таким хрупким, что чуть не рассыпался у меня в руках». Тем временем Шон Пенн выступал в роли верного воздыхателя. И, что более важно, он преследовал Мадонну, как никто из ее поклонников, появляясь на ее концертах в Майями, Сан-Диего и Детройте. После представления в детройтском «Кобо Холле» она повела его знакомить со своими родителями. (Незадолго до этого Пенн представил Мадонну своим родителям после ее выступления в Лос-Анджелессе в «Юниверсал Амфитиэтр») «Шон по-настоящему занялся ею, — говорит Мелинда Купер. — Он действительно любил ее, не то что „Мармелад“. Я хочу сказать, что „Мармелад“ любил только самого себя. Но она не торопилась отвечать Шону тем же». У Мадонны голова была занята другим, когда она с триумфом вернулась в родной Детройт. В зале сидели ее друзья, родственники, учителя. Прервав на полуслове «Праздник», она обратилась с теплыми словами к бабушке, — та тоже сидела в зале — и произнесла пятиминутную речь, от которой прослезились несколько оркестрантов. В первом ряду, сияя от удовольствия, сидел ее первый наставник Кристофер Флинн, скромно сложив руки на коленях. «Я был совершенно покорен. Я смотрел на нее, а видел ту маленькую четырнадцатилетнюю девочку, что прижимала к себе куклу. Теперь у нее было все, что ей хотелось, — и все, чего она заслуживает, как я ей говорил, когда выпихнул ее из Мичигана коленкой под зад и велел ехать в Нью-Йорк», — рассказывает он.
Но больше всего из тех, кто находился в зале, Мадонна хотела угодить Тони Чикконе. По-прежнему желая снискать одобрение отца, она выбросила из шоу большинство наиболее откровенных сцен. «Представление, которое она дала в родном городе, была сама непорочность по сравнению с теми, которые видела публика в других концах страны, — рассказывает бывший участник ее команды. — Мадонна твердо настроилась не смущать отца». Нэнси Райан Митчел, школьная наставница Мадонны, вспоминает: «Она воздержалась от обычных своих выражений. Мадонна не собиралась рисковать отцовской любовью и уважением». Мадонна и сама признавалась, что при исполнении некоторых довольно скабрезных трюков чувствовала себя не с своей тарелке, зная, что в зале сидит отец. Однако подобная сдержанность никак не проявлялась, когда она смотрела на тысячи двенадцатилетних девочек, многие из которых пришли на концерт в сопровождении настороженных, по вполне понятным причинам, родителей. Проявлением очевидного желания наладить отношения с отцом было приглашение Тони Чикконе произнести знаменитые последние слова представления. «Папа, я хочу, чтобы ты вышел на сцену и сделал так, как когда я была маленькой, — сказала Мадонна. — Ты велишь мне уйти со сцены, потому что тебе кажется, что я плохо себя веду». Чтобы настроить отца на нужный лад, Мадонна напомнила ему о своем скандальном выступлении на школьном вечере, когда она училась в четвертом классе. «Ты по-настоящему меня прогони, потому что я собираюсь сопротивляться», — сказала она. Тони Чикконе последовал указаниям дочери, пожалуй, слишком усердно. Поднявшись на сцену, он так сильно дернул Мадонну за руку, что, по ее словам, «чуть не вырвал с мясом». Под занавес Мадонна вызвала его обратно на сцену — откланяться публике. Мадонна также озаботилась устроить для небольшой группы родственников, бывших одноклассников и учителей маленький прием у себя в номере детройтского отеля «Сен-Режи». Она расхаживала по комнате в бейсбольной шапочке, приветствую гостей и то и дело спрашивая: «Послушайте, правда, отец сегодня был великолепен?» «Это было действительно трогательно и в то же время несколько неловко, — вспоминает Нэнси Райан Митчел. — Много объятий и поцелуев, а Мадонна была очаровательна и приветлива с каждым». Особенно с Мэрилин Фэллоуз, учительницей старших классов, которая поддерживала Мадонну в ее мечтах десять лет тому назад. «Мадонна в своей бейсбольной шапочке подводила эту маленькую пожилую даму во всем и всех ей представляла. Было очень мило», — говорит Митчел. И все же Тони Чикконе в тот вечер чувствовал себя неловко. «Когда Мадонна превозносила его на все лады, он как мог старался ей подыграть, даже пытался завязать разговор и „Бисти Бойз“, хотя о чем ему было с ними говорить?» — добавляет Митчел.
То, что отец не принял ее выступления с особым восторгом, как всегда, разочаровало Мадонну. «Он не слишком экспансивный человек, — заявила она, — и я достаточно реально смотрю на вещи, чтобы ожидать, что он изменится. И все же я чувствую
На протяжении турне Мадонна с каждым днем завоевывала себе репутацию примадонны — раздавая лающим тоном приказания музыкантам и танцовщикам, выкидывая фортели во время настройки инструментов и по малейшему поводу громко матеря всех подряд — от участников своей команды до шоферов. Мелинда Купер вспоминает: «Внезапно она стала маниакально требовательной. Невозможно было предугадать, что произойдет в следующую минуту. Вдруг: „Делай, делай сейчас же. И не задавай вопросов — иначе уволю“. Мадонна хвасталась: Да, я — стерва. Но я здесь хозяйка». Последний концерт в «Мэдисон-Сквер-Гарден» был волнующим для Мадонны. Когда-то она жила в грязной квартирке неподалеку, и ее старый друг Стив Брэй удивленно покачал головой, когда она обратилась к толпе: "Там, через дорогу, я и жила… я, бывало, смотрела на «Гарден» и думала: «Интересно, доведется ли мне в нем выступать?» После концерта Марвин Митчелсон, знаменитый адвокат по бракоразводным процессам, известный тем, что добивался для своих клиенток огромных денежных компенсаций, зашел за кулисы, чтобы сказать комплимент звезде. «Я все про вас знаю, — приветствовала его она, — и хочу поздравить вас с тем, что вы сделали для защиты прав женщин». Митчелсон ответил: «Если женщины и дальше будут добиваться такого успеха, как вы, мне, пожалуй, придется защищать мужчин». В этот вечер в «Палладиуме» праздновали возвращение Мадонны в Соединенные Штаты. Присутствовали более пяти тысяч человек. В клуб пускали всех, кто заплатил 15 долларов, но в «Комнату Майкла Тодда», вход в которую загораживали бархатный шнур и стена крепких телохранителей, впускали только очень важных персон. Комната была украшена белым кружевом, бармены, официанты и официантки также были в белых кружевах. Приемом распоряжалась Мадонна, одетая в открытое черное короткое платье без бретелек и увешанная золотыми ожерельями в несколько слоев. Среди гостей были рокер Билли Айдл, Мэтт Диллон и Роб Лоу, который бросил свою невесту Мелиссу Гилберт в надежде завести серьезный роман с Мадонной. Через несколько лет Лоу попал в пренеприятнейшую историю, запечатлев как он и другой мужчина занимаются любовью с несовершеннолетней девочкой у себя в номере в гостинице города Атланта.
Около половины первого ночи Мадонна вошла в главный зал, поднялась на сцену и приняла охапку белых роз, которые ей преподнес владелец заведения, антрепренер Стив Рубелл. Она пожелала всем спокойной ночи, чем вызвала большое недовольство приглашенных, которые несколько часов ждали ее появления. Чтобы успокоить страсти, Мадонна исполнила несколько быстрых па в сопровождении темпераментных парней, выделывавших на заднем плане. После этого она удалилась к вящему разочарованию пяти тысяч поклонников. Одна из ближайших помощниц Мадонны наблюдала, как та прямо на глазах менялась в ходе гастролей. «Как только мы прибыли в Нью-Йорк, — рассказывает она, — Мадонна уверовала в свой рекламный образ. Она к тому времени уже снялась в нашумевшей картине, и несколько ее пластинок заняли первые места в хит-парадах. Но по-настоящему она изменилась только тогда, когда поднялась на сцену и ощутила ту волну энергии и поклонения, которая исходила от многотысячных толп зрителей. Если каждый вечер смотришь вниз со сцены и видишь море людей, одетых как ты и орущих твое имя, то неизбежно начинается мания величия». По словам Мелинды Купер, это новообретенное ощущение власти превратило Мадонну в «настоящую стерву. Она стала еще более маниакальной и требовательной». Во время гастролей в Нью-Йорке группа остановилась в отеле «Уэстбери» на Мэдисон Авеню, где заняла весь этаж. Купер вспоминает: "Две маленькие девочки, лет четырех и шести, целыми днями сидели и ждали в холле. Мы все время проходили мимо них. Наконец, я сказала Мадонне: «Они весь день ждут тебя. Дала бы им автограф». Мадонна подошла к двум девочкам и нарочито резко отказалась надписать книги, которые они ей протянули, сказав при этом: «Если надпишу вам, то придется надписать всем другим. Вы просто мелочь. Для меня вы пустое место». После чего Мадонна повернулась и ушла. «одна из девочек разрыдалась, — говорит Купер, — Я извинилась перед ее мамой, которая стояла рядом, не веря своим ушам». Это был не единственный случай, когда Мадонна проявляла жестокость по отношению к детям. Купер вспоминает: «Она часто устраивала так, чтобы во время концерта дети оказывались на сцене, и тогда обнимала их на глазах у публики. Но она не любит, когда посягают на ее свободное время. У меня впечатление, что она ненавидит детей». Такое же впечатление сложилось и у многих других, кто был знаком с Мадонной. «Наверное, дети осточертели ей за время ее собственного детства и юности, — говорит один из ближайших консультантов. — У Мадонны начисто отсутствует материнский инстинкт».
К молодым парням, однако, отношение было другое. Согласно сведениям, полученным из разных источников, прибыв в Нью-Йорк выступить в «Радио Сити Мюзик Холл», новейшая американская суперзвезда разъезжала по улицам города в поисках столь любезных ей молодых латиноамериканцев. Белл вспоминает: «Мы все наряжались, садились в ее лимузин и отправлялись на Авеню Д. Заметив хорошенького пуэрториканца, она приказывала водителю остановиться, опускала стекло и кричала: „Эй, красавчик, садись — прокачу“. „И они никогда не отказывались. Иногда все ограничивалось лишь поцелуями. Но если парнишка действительно приходился ей по вкусу, то она просто срывала с него одежду и вытворяла с ним все, что хотела, пока машина колесила по Нью-Йорку. Стекла в машине были затемнены, поэтому снаружи не было видно, что происходит внутри. Иногда к концу прогулки в машине набиралось по два-три парня разом“. Потом, рассказывает Белл, — „мы отвозили их туда, где подобрали“. По словам Белл ребята были совсем молоденькие, как раз то, что ей нравилось». Бывало, Мадонна привозила этих парней с улицы, так называемых «банджи-бойз», в свою новую квартиру в верхнем Ист-Сайде. Ее бывший любовник и наставник Марк Кейминс вспоминает: «Она устроила там пуэрто-риканский племенной завод». «В этой квартире она частенько закатывал а вечеринки, на которых устраивала групповуху с тремя четырьмя мальчиками одновременно», — вспоминает близкий друг некоторых участников оргий. По ходу дела Мадонна продолжала измерять глубину собственной бисексуальности. Она пускалась в разговоры о том, как бы предложить своим танцорам — гомосексуалистам заняться любовью у нее на глазах. Или, наоборот, на глазах у любовника самой заняться любовью с женщиной. Сама она позже признавалась: «Меня возбуждает зрелище двух целующихся мужчин. Меня возбуждает мысль о том, что меня может любить женщина на глазах у мужчины или другой женщины. Может я извращенка?» Юный Бобби Мартинес был частым гостем ее дома. Как-то раз Мадонна, Мартинес и еще одна парочка разделись догола и уединились в сауне, которую Мадонна оборудовала в своей квартире. Вот как описывает это сам Мартинес: «Мадонна с другой девушкой стали ласкаться, мы со вторым парнем смотрели на них, а потом все вместе славно поразвлеклись. По-моему, женщины ей нравятся не меньше, чем мужчины».
Объезды улиц нижнего Ист-Сайда в поисках молодых ребят продолжались многие годы — с небольшим перерывом во время ее брака с Шоном Пенном. Удивительно, но Мадонна не боялась, что ее могут узнать. Белл вспоминает: «Конечно же, ее узнавали. Можно хоть сейчас отправиться на Авеню Д и найти десятки ребят, которые скажут, что были с Мадонной. И это будет чистой правдой». Она была уверена, что истории об оргиях с незнакомыми парнями не выльются в скандал. «Речь шла всего-навсего об уличных ребятах, детях большого города, — поясняет Джонни Дайнелл, непосредственно наблюдавший за сексуальной жизнью певицы. — Расчет Мадонны был точен. Она знала, что им просто никто не поверит». По иронии судьбы, Мадонне вскоре все-таки пришлось столкнуться с неприятностями, но вызваны они были деяниями столь невинными по сравнению со всем остальным, что ее друзья в изумлении чесали затылки.