Мафиози и его одержимость 2
Шрифт:
Виктору было больно. И видеть его таким потерянным...это было для меня еще больнее. Это был бесконечный цикл.
Я просто не знала, как вырваться на свободу.…Я не знала...как ...
Внезапный крик вырвал меня из моих мыслей. Громкий, злой, сильный крик. Виктор рядом со мной судорожно вздохнул. Остальные зааплодировали. Мои глаза защипало, а потом я почувствовала, как по щекам потекла влага, слезы. От счастья. И глубоко укоренившейся тоски.
Виктор
Я кивнула. Пальцы Виктора погладили мою щеку, прежде чем он коснулся моего правого уха. - Это причиняет тебе боль?
– Нет. Все в порядке. Я уже привыкаю к этому, - мои пальцы коснулись маленького кусочка в ухе, когда я говорила. Слуховой аппарат.
Я получила его три дня назад. Я вспомнила то время, когда хотела услышать голос Виктора. Знание, что это невозможно, всегда было жгучей болью в моей груди. Но он сделал мои мечты реальностью.
Я была совершенно глуха на левое ухо. Я могла бы лечь под нож, может быть, сделать операцию, но как сказал доктор, это не давало гарантии. У меня было только около пятнадцати процентов успеха. Правое ухо также — но если я буду пользоваться слуховым аппаратом, то они будут не совсем бесполезны.
– Хорошо, - пробормотал Виктор. Он наклонился, чтобы быстро захватить мой рот в целомудренном поцелуе. Мои губы покалывало, когда он отстранился. - Мне не нравится, что тебе больно, мышка.
Мое сердце остановилось, а потом ускорилось. Тук. Тук. Тепло разлилось в моей груди, и мое тело невольно еще больше прижалось к Виктору.
Я вспомнила, как впервые получила слуховой аппарат, как впервые услышала его голос.
Мое дыхание участилось, и все, что я могла сделать, это смотреть на Виктора. Я снова онемела, ожидая, когда он заговорит...скажет что-то...наградит меня своим голосом.
Мой желудок сжался, руки задрожали, ладони тоже вспотели.
Я не осмелилась заговорить.
Нет.
Я не могла ...
Сначала я хотела услышать его
Сначала я хотела почувствовать его голос.
Виктор встал передо мной на колени и раздвинул мои бедра, чтобы устроиться между ними. Его тело заполнило мое пространство, наполняя мой нос его уникальным ароматом. Плечи у него были прямые, грудь широкая и вздымалась с каждым вдохом. Он нервничал, как и я. Боялся, как и я.
Я сжала его руки в своих и ждала...ждала...и ждала.
Он открыл рот, потом снова закрыл. Он вдохнул. Я выдохнула. Я вдохнула. Он выдохнул. Это был почти танец.
Его губы приоткрылись, его рука сжала мою. Его темные глаза были напряженными и остекленевшими. - Валери...
О Боже.
Слезы навернулись мне на глаза, и я услышала сдавленный звук. Он исходил от меня. Слезы потекли быстрее, увлажняя мои щеки.
– Валери…Я люблю тебя.
Я не могла дышать. Я действительно...не могла дышать.
Его голос, о Боже, его голос—такой глубокий и богатый. Грубый, но с намеком на мягкость, когда он говорил со мной.
Его голос—это было определение божественности. Он успокаивал мои уши. Его голос, музыка к моей душе, его слова, лирика...и сам Виктор, он был песней. Моей прекрасной песней. Испорченная жизнью, наполненная тьмой—но все равно такая красивая.
– Виктор, - произнесла я сквозь сдавленное горло, мой голос был едва слышным шепотом. Но я все слышала. Свой голос. Его голос.
Я слышала.
Раздался еще один сдавленный звук. На этот раз я не была уверена, от меня это или от Виктора. Мое тело задрожало, и я соскользнула на землю, теперь рыдая.
– Скажи что-нибудь...еще. Не прекращай говорить...пожалуйста.
Виктор притянул меня к себе на колени, и я запустила пальцы в его растрепанные волосы, чувствуя их мягкость. Он уткнулся лицом мне в шею и начал говорить.