Мафиози
Шрифт:
— У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел. Они передаются по наследству в твоей семье? — спрашивает он, меняя тему и не отвечая на вопрос. Думаю, что такой человек, как он, не делает того, чего не хочет.
Я качаю головой, потому что не знаю ответа. Никогда не видела кого-то еще с таким цветом глаз. Возможно, в журналах. Ни у кого больше нет фиолетового оттенка, как у меня.
— Не двигайся. — Он выходит из машины и подходит к двери с моей стороны, открывая ее для меня. Предлагает мне руку и помогает выйти из машины, которая стоит больше, чем среднестатистический
Он помогает мне выбраться из машины и притягивает к себе.
— Почему ты это делаешь? Ты же просто убьешь меня. — Я смотрю на него. Его лицо не выражает никаких эмоций, когда он смотрит на меня.
— Что я сделал, чтобы ты так подумала? — Он притягивает меня еще ближе, и между нашими телами не остается пустого пространства.
— Я просто не понимаю. Я знаю, что ты хочешь меня, что я здесь ради секса, — говорю я, замолкая на секунду, и он не отрицает. — Я уверена, у тебя куча женщин, которые мечтают сделать это для тебя. — Я отвожу взгляд, чувствуя, как мои щеки краснеют от смущения. Понятия не имею, почему отговариваю себя быть полезной для него. Я должна цепляться за любую возможность, чтобы остаться в живых. Но в глубине души почему-то больно, что он хочет использовать меня как игрушку. Возможно, я должна найти способ сбежать, но глядя на это место, я уже могу сказать, что это крепость. И куда мне теперь идти?
— Нет, — говорит он и хватает меня за руку, сжимая мои пальцы своими. — Я хочу тебя, и ты будешь моей. — Он идет к дому, и у меня нет выбора, кроме как не отставать от него. Его хватка на моей руке просто железная.
Когда мы подходим к входной двери, ее открывает для нас человек в форме и отходит с прохода, преклоняя голову перед Сальваторе.
— Сэр, — тихо приветствует он.
— Фред, это Тея. Тея, это Фред.
— Привет, — бормочу я. Он тоже кивает, но не смотрит мне в глаза.
— Все готово, — говорит он Сальваторе.
— Спасибо. В эту сторону, ангел. Позволь показать тебе комнату.
Мы входим в дом и идем по большому холлу с мраморным полом.
— Я не буду заниматься с тобой сексом, — выпаливаю я.
Мое лицо вновь краснеет от смущения, когда вижу, как пожилая женщина пытается скрыть улыбку, пока проходит мимо нас, держа стопку полотенец. Сальваторе игнорирует меня, как будто я ничего не сказала. Возможно, потому что ему все равно, что я говорю.
Он ведет меня вверх по лестнице, выполненной из того же белого мрамора, что пол в холле. Наверху перед нами появляется развилка из трех коридоров: слева, справа и прямо перед нами. Он идет прямо, не останавливаясь, и ведет меня по длинному коридору. Все стены украшены картинами, которые выглядят так, будто должны находиться в музее. В конце коридора находятся двойные черные двери, высота которых, должно быть, около трех метров.
— Я не буду заниматься с тобой сексом, — повторяю я, стараясь вложить в эти слова больше силы.
Его пальцы сжимают мои. Внезапно он поворачивается ко мне лицом, и я сталкиваюсь с его каменной грудью. Я поднимаю взгляд и вижу, что он улыбается. Интересно, что сделало его таким счастливым.
— Прекрати улыбаться,
У меня перехватывает дыхание, когда до меня доходит, что я кричу на него. Медленно отступаю назад, боясь, что он может ударить меня или что-то еще, хоть он и не давал повода подумать, что может сделать подобное. На самом деле, когда я увидела его у своей двери сегодня, то почувствовала комфорт. Как бы безумно это ни звучало, при том, что я знаю, кто он такой.
Что, если он из тех людей, которые нестабильны в своем настроении? Которые переходят от одной крайности в другую. У меня был такой кузен, и я делала все возможное, чтобы держаться от него подальше. С такими людьми никогда не знаешь, чего ожидать, и я боюсь, что Сальваторе может оказаться именно таким.
— Я улыбаюсь, потому что уже так далеко зашел.
Понятия не имею, о чем он говорит. Сальваторе обхватывает меня рукой за талию, сокращая расстояние, которое я пыталась между нами создать. Он наклоняется достаточно медленно, чтобы я могла понять его намерения, но стою спокойно, когда его губы прижимаются к моим.
Я думала, что это будет жестко и грубо, но это не так. Его губы соприкасаются с моими, и он закрывает глаза. Я держу свои глаза открытым и смотрю на него, не желая ничего пропустить. Его губы такие мягкие и безумно сладкие, и он целует меня так нежно, будто я хрустальная. Затем я чувствую его теплый язык между моими губами.
Я подаюсь ему навстречу, потому что темная часть меня хочет знать, каков он на вкус. От него так и веет силой, и я должна знать, есть ли это в его поцелуе. Когда его язык касается моего, мои глаза закрываются, и я растворяюсь в нем. Я прижимаю ладони к его груди, пальцами сжимая рубашку. Между нами нет ни сантиметра свободного пространства, но мне нужно, чтобы он стал еще ближе.
Он стонет мне в рот, и это придает мне сил. Я заставила его отреагировать на меня, я доставляю ему удовольствие.
Мгновенно открываю глаза, когда понимаю, что делаю. Не так давно я сказала ему, что не буду заниматься с ним сексом, а теперь целую его. Я со всей силы отталкиваю его от себя. Лучше прекратить это сейчас и не заходить слишком далеко.
Сальваторе отстраняется и открывает глаза. Они наполнены похотью и голодом. Ухмылка играет на его губах, и, черт возьми, он выглядит прекрасно. Слишком прекрасно, потому что думать я могу лишь о том, как бы снова прижаться к нему всем телом. Я едва себя контролирую, но каким-то образом все же сдерживаюсь.
Прижимаю пальцы к губам, все еще ощущая поцелуй. Меня никогда раньше не целовали. И это было намного лучше, чем я себе представляла. Лучше, чем смела мечтать.
— Пойдем, ангел. — Он снова берет меня за руку, переплетая наши пальцы.
Когда мы подходим к двухстворчатой двери, он отпирает ее ключом, а затем распахивает створки, открывая вид на огромную спальню.
Первое, что я замечаю, — кровать, которая, должно быть, больше, чем королевского размера. Она огромная. Зачем вообще кому-то настолько большая кровать? Мы заходим в комнату, и я слышу, как Сальваторе закрывает за нами дверь.