Мафия пишет оперу
Шрифт:
– У-у-у! И там дома они и репетируют! – воскликнул Костик. – Точно!
– А в школе тоже репетируют, но для отвода глаз! – добавила Арина. – Или то, что он уже написал! Понимаете?
– Да!
– Ловко они нас обдурили! Эх! – хлопнул сам себя по лбу Витя. Это получилось больно – он даже поморщился.
– Но кто – они? – широко раскрыв глазки, спросила Зоя Редькина.
– Вот это нам и предстоит выяснить, – деловито сказала предводитель мафии. – Придется как-то вести наблюдение за домами.
– Чьими?
– Тоже не знаю.
– Это
– А что делать? – пожала плечами Арина, вытаскивая свой заветный блокнот. – Но наш поиск немножко сужается. Потому что два класса точно отпадают. Там, где и без нашего Мыльченко все нормально. Я думаю, стопроцентно подозрения снимаются с балета – это девятый «А», и с комедии девятого «Б», потому что вряд ли у них получится поставить не Катенькино сочинение. Мы же видели, что там с этой Катенькой как с писаной торбой носятся.
– Да, там свой великий драматург, – усмехнулся Костик.
Поэтому решено было все силы бросить на слежку за девятым «В» и своими родными «ашками» и «бэшками». Что и собиралась начать делать мафия после уроков. А сейчас ее ждала первая из сводных репетиций. Так что все четверо направились к спортзалу, где наверняка их уже с нетерпением ждали.
Арина шла и хмурилась.
– Что с тобой? – верный Витя заметил, что она чем-то очень озабочена.
– Нет-нет, ничего, правда, – ответила Арина.
Мысли ее были только об одном – что за девятым «В» классом она лично должна проследить особенно тщательно. Ведь Арина никому не сказала о том, что, заглядывая в кабинет биологии, она вполне из-за своего не очень хорошего зрения могла попросту Антошку и не заметить. А значит, это ее личная непростительная ошибка, цена которой – свобода брата по мафии. Поэтому после окончания репетиции оперетты Арина хотела как можно скорее пробраться к кабинету девятого «В» и все еще раз как следует рассмотреть. Может, был Мыльченко там, может, не был – ведь не все лица она видела одинаково четко…
Петр Брониславович не стал оставаться в спортзале после окончания своего рабочего дня. По правилам конкурса классные руководители не должны были помогать своим подопечным в подготовке театральной постановки. Вот он и ушел, оставив ребятам ключ и пожелав широких шагов к рекорду.
…Витя Рындин сидел возле Арины на спортивной скамейке. Рядом с ними расположились еще двое ребят, которые доклеивали декорацию. Остальные начали спектакль. Играл баян, звенел колокольчик, кордебалет плясал, хор пел, подпевалы подпевали, а Зоя Редькина попеременно изображала двух главных героев.
Прозвучал последний аккорд на Мамедовом баяне, стих барабан, артистки кордебалета отплясали заключительный танец.
– Ну, как тебе? – обратилась Арина к Вите, который смотрел сегодня созданную его родным классом оперетту первый раз.
– Честно?
– Честно.
– По-моему, полный бред, – тихо сказал Витя, отворачиваясь, чтобы никто
– А что делать-то? – вздохнула Арина. – Пусть будет так. Видишь, и мы тоже без Антоши никуда. Ничего, сейчас мы кое-что поправим, переделаем – будет очень круто.
Крикнув последние слова весьма громко, она бросилась к артистам. А Витя направился следить за квартирами тех, кто был ему знаком из учеников параллельных «А» и «Б» классов. Он помнил, что сегодня вечером дома у Арины будет сбор их мафиозного братства.
– Все правда круто! – повторила Арина, подбегая к запыхавшимся артистам. – Мамед, с баяном все отлично, Вероника, вы рано выбегаете в конце, давайте попозже и все вместе…
Но главные ее вопросы были к Редькиной.
– Зоя, а почему ты за двоих играешь? – удивилась Арина.
– А никто из ребят не хочет клопика изображать! – чуть не плача, ответила Зоя. – Хору подпевать они еще согласились, а клопика не хотят…
– Да ладно, клопом мы будем позориться! – крикнул кто-то из мальчишек. – Вон пусть Гуманоид играет, когда выйдет! Сколько он будет болеть? Наверняка к началу конкурса уже выздоровеет!
– А что? – Арина утвердительно покачала головой. – Пусть Антон и играет. Мы сейчас тогда партию хора повторим. После речитатива! Начали!
Хор приготовился повторять свою партию, а Арина подумала: «Ничего. Пусть они ждут Мыльченко на главную роль. Нельзя сомнения в наши ряды вносить. В крайнем случае я Шибая уговорю. Или уж сама клопика изображу. Артистка из погорелого театра… Но сама виновата».
Пока хор пел, добиваясь слаженности, Арина отозвала Редькину в сторону. Та обрадовалась, думая, что сейчас речь пойдет о таинственных делах мафии. Но Арина, улыбаясь, сказала совершенно другое:
– Зоя, все классно, только в некоторых местах надо текст заменить. А то непонятно ничего. Мы сейчас с Рындиным смотрели. Он от смеха чуть под лавку не упал.
– А что там? – удивилась Зоя. – Ты скажи, я заменю…
– Ну вот тут хор поет:
…Вышла жена егоСо сковородкойИ обдала кипятком…– Ага, – согласилась Зоя.
– А почему кипяток в сковородке? А не в стакане или в чашке? Может, как-нибудь по-другому клопа загасить?
Зоя была очень покладистая. Она тут же зачеркнула что-то в своей аккуратной тетрадочке.
– И еще, – Арина снова засмеялась. – А она-то ему что говорит:
Эх, маленький бедненький клопик,Зачем ты под дверью стоял?Ручки отмерзли, ножки отмерзли,Остался один лишь кафтан…