Маг 10
Шрифт:
Разговаривать только не разговаривают совсем, похоже, что это тоже указано в распоряжении. В разговоры не вступать категорически, вот они все и молчат.
За окнами пролетают горы и скалы, мы неутомимо несемся в столицу. После неплохой грунтовки выехали на асфальтовую уже дорогу и поехали еще быстрее.
Легковушке приходится придерживаться медленно едущего позади грузовичка с солдатами, поэтому до Тбилиси мы ехали часа три с половиной, остановившись один раз дозаправить машины на смешной заправке с одной
В туалет меня не пустили, сказали что запрещено вообще из машины вылезать, пришлось терпеть до столицы. Благо, что я успел перед выездом его посетить.
А вот сами сбегали за гребень склона, пока солдаты окружили машину с винтовками наперевес. Ну точно, ВИП персону везут и охраняют необычно строго, никого близко не подпускают за километр.
Часов в шесть мы приехали в какой-то пригородный ресторан, судя по тому, что три служебные машины стоят перед ним. В них бдят шоферы и так еще человек в кожанке прохаживается, контролируя местность и подкрадывающихся врагов народа.
Часы у меня еще вчера во время обыска забрали, тоже понятное действие, вдруг у меня там цианистый калий спрятан.
Ну, скорее всего, именно сейчас произойдет весьма знаменательное событие в моей новой жизни — я встречусь с хозяином Грузии, а вскоре и всего Советского Союза. Одним из хозяев, конечно, и не самым главным пока, однако, Лаврентий Павлович быстро станет вторым человеком после Сталина и первым после его смерти.
Официально или неофициально — влияние его было всеобъемлюще.
И неспроста это точно, похоже, что он очень деловой человек, вон как сразу меня приказал доставить под свои очи.
Ладно, до этого не менее знаменательного события в пятьдесят третьем году еще много воды в Куре утечет.
Меня вывели из машины и втроем, начальник и опера, завели на первый этаж здания, где меня уже перехватили другие люди.
Милицейский начальник доложился кому положено, показал на меня и был со своими людьми приглашен на ужин в отдельный кабинет.
Все мои спутники с довольным видом отправились на ужин, спокойно выдохнув про себя. Задание высочайшего начальства выполнено, все, уже не они отвечают за непонятного, скорее всего, подследственного.
А меня окружили ловкие и грубоватые молодцы, один из которых держит в руке мой мешок, остальные снова обыскали меня довольно тщательно и так же грубо.
Видно, что это уже здорово приближенные к Хозяину люди, которым дозволено гораздо больше других и они это хорошо знают.
Привыкли всех, кто попадает к ним в руки, подавлять быстро и бесцеремонно. Поэтому процедура обыска мне не понравилась, было желание пару самых наглых молодцов отправить на знакомство со стенами, однако, пришлось сдержаться. Если я выдам себя, что могу гораздо больше обычного человека, меня к Берии только в цепях будут подводить, и никаких доверительных отношений не получится.
А я должен казаться самым обычным человеком, а что придется все-таки проявить из необычногло — свалю на новые технологии через сорок четыре года. Проверить то меня некому!
Поэтому я был бесцеремонно и тщательно ощупан и в окружении четырех крепышей быстро поднялся на второй этаж, где один из спутников доложился кому-то из совсем приближенных охранников. Тот скользнул за дверь и через пару минут появился снова, кивнув головой, чтобы меня пропустили дальше.
Четверка осталась в коридоре, теперь меня сопровождают всего двое приближенных.
В зале ресторана я разглядел большой стол, красиво накрытый и одиноко сидящего человека во главе его.
— Это Берия, — понял я, когда в сопровождении двоих самых приближенных охранников оказался перед ним.
Берия долго смотрел на меня, а я на него, потом первым сказал:
— Добрый вечер, Лаврентий Павлович! Вы очень похожи на свои фотографии!
Охранники напряглись, ожидая какого-нибудь сигнала с его стороны, однако, я увидел, что мои слова явно заинтересовали первого секретаря Грузинской ССР.
Он кивнул одному из охранников:
— Проверили?
— Чист. Его вещи, — дюжий охранник поднял мой мешок в руке.
— Хорошо. Отойдите, — он показал рукой на места в трех метрах от меня и взглянул на мой паспорт, лежащий перед ним, — Присаживайтесь, Виктор Степанович. Вы хотите есть?
— Хочу, Лаврентий Павлович. Однако, товарищи так спешили выполнить ваш приказ, что не дали мне возможности посетить туалет. Вот туда я бы сходил с еще большим удовольствием. А потом поел бы так же и выпил хорошего красного вина.
По его сигналу меня проводили в туалет, один из охранников остался снаружи, второй вошел со мной в уборную, где ждал, пока я закончу свое дело в кабинке. В туалете имеется большое окно по пояс, поэтому охранник опасался, что я могу попробовать удрать в этот момент.
Однако, у меня и мысли такой не имелось, чтобы от нужного человека в окна сигать. Поэтому я сполоснул ладони после процесса и снова оказался за столом перед Берией.
— Угощайтесь, дорогой товарищ, — о, какие мне авансы выдает товарищ Берия.
Сразу появляется чувство долга и приближенности к нему самому. Ничего, я быстро заполняю тарелку всем, что мне на глаза попадается на столе.
— Вы, значит, как и паспорт, из восемьдесят второго года?
— Из сентября восемьдесят второго, товарищ Берия, — по строевому ответил я, вволю накладывая себе люля из нежной баранины и добавляя зелень с тушеной фасолью.
Паспорт у меня выдан в июле, штамп о разводе из конца августа, так что все должно сойтись внешне.
— А как здесь оказались? — серьезный такой вопрос.