Маг Азидал. Король Азгамара
Шрифт:
Вельду с детства учили, что мир жесток и выживает самый безжалостный и сильный. Что деньги без верных мечей за спиной - бесполезный металл и опасность. Что жизнь человека стоит ровно столько, сколько дней он может вырвать у судьбы. Что самое опасное существо - это Колдун или Ведьма. Поклоняйся сильным, принимай поклонение более слабых.
Обидели - мсти, хочешь выжить - убивай или беги, а положиться можно только на семью. Решай проблемы сталью, не оставляй за спиной выживших врагов, и не обретешь проблем в будущем. Такой был ее взгляд на мир, до приезда в Альсас.
И как
– Тебя так унизили, мой милый, - прижалась она к горячему телу, вкладывая шепот в уши мужа.
– Победили какие-то сраные коротышки. Разве ты не хочешь отомстить? Растоптать и сжечь заживо тех уродов... Я не смогу без тебя сделать это. Вернись ко мне. Очнись поскорее.
Вельда замерла, но спустя секунду выдохнула. Показалось, что веки мужа дрогнули. Но нет, Азидал не очнулся. Но она почему-то упорно верила, что он проснется. Бросит на нее такой принизывающий, дарящий дрожь взгляд... И пойдет убивать врагов так, как ей импонировало, без жалости, без милосердия.
Он всегда так делал, отчего Вельду вечно смешило от слов о добрых помыслах и поступках, и прочей милой чепухе, что текла из уст Азидала в обычные дни. Как бы он не заверял, что быть мирным магом, изучающим искусство - это его призвание и желание... Мягкотелого добрячка она бы не смогла так полюбить. В душе он настоящий пакарамец, и ничто на свете не сможет Вельду в этом переубедить.
А пакарамцы, всегда, до последнего вздоха, борются за жизнь.
***
Когда-то давно я слышал фразу - человек не может бесконечно обманывать самого себя. Мимолетное поучение, почти сразу забытое. Сейчас готов подписаться под каждым словом.
Каким бы сильным не был яд друидов, как бы он не принуждал мой собственный разум играть против меня... Ничто не длится вечно, и никто не может бесконечно обманывать сам себя.
Когда в неизвестный раз проживаешь ужасные события жизни, и они все меньше трогают сердце, начинаешь что-то подозревать. А когда каждое слово окружающих начинаешь предугадывать не то что целыми фразами, а уже интонациями каждой буквы - повод крепко задуматься.
Вот и задумался, и до того додумал, что все вспомнил. Но из иллюзий меня это не вытянуло. И от боли не избавило.
Дернулся, тут же зашипев от боли в придавленных ногах и руках. В груди горит болью рана, а вокруг гадостная, вязкая как смола, тишина. Снова темнота, снова безмолвное ожидание, давящее на мозги прессом страха. Вдруг в этот раз не найдут?
– Чертов завал, - просипел еле слышно онемевшими губами.
Не знаю, в который раз я здесь, проживая самое мерзкое воспоминание из прошлого, но что я могу поделать? Для меня все так реально, так знакомо...
Проблема таких ситуаций в том, что как не бубни под нос: "Это иллюзия, иллюзия" - из ловушки это не спасет. Собственные воспоминания стали мне самыми крепкими оковами. Я привык к ним настолько, что даже нахожу силы видеть в этом иронию.
Здесь у меня нет настоящей силы, только воспоминания о ней. Мои слова ничего не изменят, действия не перевернут окружающий мир. Наполненная болью и отчаянием бесконечная иллюзия, меняющая осколки прошлого так ловко, как тусует карты шулер за столом.
Я действительно ничего не могу с этим поделать. Только ждать и надеяться на помощь извне. Без понятия, где мое бренное тело в настоящем мире. У своих, у врагов? Друиды могли и прихватить с собой, я слышал только, что главный командовал остальным уходить.
Главное - не терять веры. В талант и мозги соратников, в лучший исход, а еще, в себя. Я - человек без судьбы, как разок обозвала костеликая богиня - Архелиас. Нигде не предначертано мое будущее, не жизнь, не смерть.
Я попросту отказываюсь терять разум и жизнь в руках сраного яда друидов!
– Тут есть живой!
– слышен голос в темноте, сверкнул лучик света.
Воспоминание поплыло, меняясь на другое. Кровавая картина моего первого сражения за крепость Глад на посту Верховного. Почти полный разгром и ужасные потери, из-за моих неверных приказов и слабости... Ужасные муки совести за погибших терзали меня еще годы и годы после.
Запах крови, стоны раненных, боль и ненависть в глазах выживших, обращенных ко мне. Не защитил, не смог, допустил подобное... И посмел выжить сам, опять там, где другие пали.
– Чтоб вам всем провалиться, - шиплю, опираясь на такой знакомый посох, потертый и невзрачный.
Крепость Глад, мои первые годы на посту защитника твердыни севера. Именно здесь я перековал сам себя, в горниле постоянных битв, потерь и побед, что больше похожи на разгромные поражения.
Здесь, на выжженных полях перед крепостью, на ее старых стенах и покосившихся башнях, я постоянно доказывал всем вокруг, что еще способен на что-то! Что я все еще Маг, могу сражаться, не бесполезен, не мусор!
Доказывал всем и вся, но больше всего - себе. Кидаясь вперед на врагов, отринув всякие мысли о ранах и смерти, что она значила для калеки без надежд на будущее? Избавление, разве что, но никак уж не страх.
И вот та самая, первая битва, где исчез благоразумный, осторожный из-за слабости и пережитого в подземельях Расколотых Гор, молодой пока маг. А родился другой Азидал. Пьющий в день полбочки вина, немного безумный и не ценящий свою жизнь, зато готовый умереть за чужие. Времена, когда я признавал, что превратился в пса Даргамара, живущего лишь для сражений со всякой поганью, что насылает Изгну.
С этих пор я всегда старался первым вступать в битву, и последним с нее уходить. Или уползать, как уж получится. И видать, сам Даргал хранил глупца, потому что я так и не помирал.
– Варгил!
– надрывный крик летит над полем боя.
– Где ты, Вадрил! Отзовись!
Я вздрогнул. Знакомый голос, как и крик. Капитан Хасал потерял родного брата, последнего родственника. Я был тем, кто отправил его отряд на смерть, затыкая их жизнями проломленные ворота крепости.
Это была ошибка, надо было просто завалить проход камнями, что были наверху, специально для того и подготовленные. Но я не подумал, запаниковал, и отдал тот приказ.