Маг Азидал. Король Азгамара
Шрифт:
Усталые маги прикрывают глаза, но на лицах улыбки, с весельем поздравляют друг друга. Но не все так хорошо...
В центральной таверне, там, где Азидал некогда читал дневник предков, вдруг затрясся хозяин за стойкой. Из мускулистых рук выпала бутылка, лицо исказилось в непонятной гримасе. Трясущаяся рука схватилась за странный амулет на груди, в виде пятиконечной, костяной звездочки. Но вот амулет треснул, рассыпался в руках удивленного человека. Но человека ли?
У посетителя, что только из его рук бутылку принял, аж пальцы невольно разжались.
А того трясет, будто кто-то горячим железом тычет, бледное лицо вдруг становится смуглым, почти черным, синие глаза блекнут, превращаясь в алые, за секунды каштановые волосы чернеют, становятся жесткими, как иглы ежа. Но самые странные - уши, из-под темных волос вдруг вырастают два острых, как копья, костяных уха.
Облик меняется, то человек перед тобой, то темнокожее существо, чуждое человеческому взгляду, с одного вида вызывающее подспудное отвращение.
– Хэ-хэ...
– заикается женщина за ближним столом, трясется палец, указывая на стойку.
– Хэнъе! Костеухий!
Смуглое лицо исказилось под испуганными взглядами людей, хэнъе оглядел всех с видимым недовольством, и вдруг резко, прыжком перемахнул через стойку, ломанувшись на выход. Никто и пикнуть не успел, как парочка стоявших у дверей людей разлетелась переломанными куклами перед ним. Хлопнула дверь.
Такая сцена не одна в городе. На юге Альсас гремит кузнечный молот, статный кузнец показывает маленьким молотком на наковальне, и щуплый паренек с недюженной силой бьет по алой стальной полосе.
Чуткий к звукам в родной кузне, пожилой мастер застыл, когда услышал треск, будто косточка сломалась... Кузнец узрел, как на наковальню падают мелкие, острые обломки амулета, что он не раз видел на груди подмастерья. Так и застыл мужик, с расширенными зрачками уставившись на пальцы ученика, что удерживают кузнечный молот. Вместо розоватой кожи появилась темная, а вместо прозрачных ногтей - черные, заостренные когти. Как у чудовища.
– Какого демона?
– хмурятся седые брови.
– Ты кто такой?
– Вахет та раг, - в мелодичном тоне без труда угадывается чуждое ругательство, алые глаза прищурились, поднялся молот над головой старца.
– Шан ту ран Мэлиас. Мне жаль.
Кузня горит, черный дым над крышей собирается, а внутри остался труп удивленного человека с разбитой головой. Юркая тень стремится к вратам из города. И таких теней ни одна и две, десятки по всему городу. Бродячие артисты, торговцы, даже бродяги неожиданно обращаются не в тех, кем являются. И, все поняв - бросаются прочь из города.
Отнюдь не с добрыми намерениями бегут, успевая то в магазин шар огня забросить, то сломать шею обычную ребенку на дороге, так, походя. Не подавляла бы их странная сила, магия бы дома разносила, как бумажные, но и малости хватает, чтобы убивать. Владеющие магией хэнъе долго скрывались, и теперь не упускают шанса выместить злобу напоследок.
Обычные люди еще понять ничего не успели, но маги - другое дело. Они этого ждали, пускай и не так много, но ждали. Врата уже преградили воинами, хищно блестят болты арбалетов, ожидая врага. Юркие тени с алыми глазами резко прерывают путь по переулкам, когда на пути встают рослые фигуры Первых со злыми ухмылками.
Как раз в одном из переулков попался один из лазутчиков. Алые глаза встретились с зелеными, черноватые губы ощерились в острозубой ухмылке. Хэнъе с огромной скоростью взмахнул руками, отправляя вперед множество лезвий из ветра, и даже простой кинжал следом швырнул с такой силой, что пробьет дубовую дверь.
Маг не отступил, легкими шлепками ладоней отбросил прозрачные лезвия, как простой ветерок, а кинжал застыл перед грудью, попав в сгущенный Воздух. Щелбан пальца по лезвию, и кинжал улетел в сторонку. Зеленые глаза полыхают злобой и презрением к костеухому, звук тяжелых шагов давит на врага, заставляя отступать.
– Страшно, да?
– надвигается на смуглую фигуру маг в одеянии гильдии.
– Силушки не хватает?
Хрустнули костяшки кулаков, оборачиваясь Огнем. В алых глазах врага маг легко заметил страх, даже ужас. Хорошо еще помнят костеухие могущество Первых. Помнят, и страшатся.
Лазутчик быстро шагнул назад, но тут же за его спиной взметнулась стена из огня, такого яркого и мощного, что опаляет спину и заставляет темные волосы тлеть.
Маг застыл в удивлении, когда враг даже не попытался пробиться, а сразу острым когтем большого пальца вспахал себе глотку от уха до уха. Брызнула темная кровь, похожая на жидкую смолу, рухнуло тело в конвульсиях. Лазутчик даже тени сомнения не допустил в том, что сохранит все тайны.
Не удастся сбежать - умрет. А до того, будет убивать столько, сколько сможет.
– Млять!
– ругнулся маг, поняв проблему, рванул на крики с другой улицы.
Для горожан все обернулось безумным днем. Сначала могучая магия, творимая прямо на глазах десятками Первых, потом суматоха по всему городу. Укрывшиеся в домах, магазинах и тавернах, люди с облегчением встречали реки воинов в алых доспехах, что наводнили улицы. А слухи, что ловят лазутчиков хэнъе, которых уж столько лет не видали, уже летят от одного к другому.
Не подкачали и кэхас, низушники Турдум не пропустили появления древнего врага. Все, кто в городе был, с удовольствием вставали на пути лазутчиков костеухих. Кто с топориком, а кому и кулака хватало, чтобы щуплые косточки пересчитать. Ослабшим от барьера хэнъе оставалось только одно - прервать жизнь.
Трусов среди этой расы не водится, а уж когда твою душу точно ждут Сады Богини, что такое жалкая смертная оболочка? Только бы забрать хоть одного жалкого человека с собой на тот свет!
Вакханалия с погонями и шумихой обошла меня стороной. Когда все завертелось, я с другими Мастерами валялся бревном на крыше четвертой башни. И новости, пришедшие, когда мы почти перевели дух, не понравились.