Маг Азидал. Война
Шрифт:
А Илмар вдруг с ясностью осознал одну вещь. Их сотня заменила один из отрядов, что был до этого под подчинением колдунов. Было в тех ребятах что-то странное, когда они передавали им в лагере места, палатки и прочее. Они выглядели паршиво, если честно, пустые глаза, равнодушные ко всему, даже выпить в честь смены отказались. Быстро собрались и свалили в тот же час, как сотня Илмара прибыла в Лагерь Колдунов.
– Я...
– замялся сотник.
– Сколько вам нужно?
Вряд ли колдуны называют мясом людей, что буду обслуживать лагерь или еще что... Илмару не
Каркающий смешок, рождающий озноб и мурашки по рукам. Ответ, заставляющий ужаснуться:
– Всех.
Сотник не глупый мужик, сразу понял, что отказы здесь не принимаются, а если принимаются, то вместе с жизнью.
– Это необходимо, - вкрадчиво вещает ему второй колдун.
– Твой лорд дал согласие, посмеешь не подчиниться приказам?
Сотник угрюмо молчит, бросил на своих бойцов хмурый взгляд. А у Илмара от него на сердце потяжелело. Пожалуйста, только не приказывай нам броситься на них! Мы же все тут помрем!
Кажется, это понял и сотник. А колдуны продолжают вкрадчивые речи.
– Подумай сам, - подошел вплотную Филин, говорит тихо: - Мы сделаем твоих солдат сильнее, намного сильнее. Сейчас они лишь безусые юнцы, в схватке с волками Альсаса их ждет лишь смерть. Но мы даруем вам шанс...
– Насколько, - хрипло, нехотя выдавил командир сотни.
– Насколько сильнее?
– Они станут вровень с Гвардией Короля, - усмехнулся колдун Коршун.
– Стоит того немного необразованного мяса?
– А если откажешь, - злобный смешок Филина.
– Мы выберем командира, что умеет подчиняться приказам. Твоя сотня сама станет мясом. А ты сдохнешь здесь.
– Не сразу, - мягко добавил второй.
– Очень... медленно.
Илмар сам не заметил, как крепко вцепился в копье, аж пальцы онемели. Как будто оно поможет против них! Против этих... монстров! Не хотел бы парень сам оказаться между двумя колдунами, как сотник сейчас, от них веет такой жутью, что забываешь, как дышать.
– Я понял, - выдавил сотник, в голосе слышен страх.
– Мы... мы сделаем, что скажете.
– Вот и отлично, - колдуны отошли, словно бросили неинтересную, слишком слабую добычу.
– Тогда вперед, вернемся до заката.
– Сотня!
– прежде громовой голос дрожит.
– У нас приказ! За холмом впереди деревня! Привести жителей в лагерь, всех! Повторю для тупых! Всех, значит всех! Вперед!
В спину Илмара подтолкнул десятник, да так мощно, что парень чуть не упал.
– Живо, живо! Исполнять приказ!
Воины тронулись, сначала резко и неуверенно, но вбитый рефлекс подчиняться приказам вошел в силу. Все сомнения подождут... особенно когда в спины упираются хищные взгляды колдунов. Никому не хочется пойти на "мясо". А что бывает с теми, кто не подчиняется колдунам... Скажем так, ходят слухи. Своя шкура дороже.
***
Ночной лагерь тих и спокоен... Хотелось бы так всем говорить, но место этого - вопли боли и страха разносятся по округе, мешая спать.
– А-а-а!
– заунывный крик вырвался из палатки, заставив поежится часового.
– Хватит, молю! А-а-а!
Крик эхом отразился от окружающих скал. Часовой у шатра колдуна, а им не повезло быть Илмару, снова передернулся, уже который раз после захода солнца.
Лагерь расположился в низине, меж высоких скал, коих полно в Сереборе. На стенах шатров и палаток играет свет от жаровен и десятков костров, умереть от холода солдатам не грозит. Но вот о пленных в конце лагеря этого не скажешь. Их всех затолкали в уголок в тупичке меж двух скал, оставив в качестве ограды грубо сколоченный забор.
Десятками люди сидят, сгрудившись в кучи ради тепла, на ногах кандалы, даже у детей, не побегаешь, а на шеях выжжены каленым железом странный знак, черная, кровоточащая постоянно закорючка.
Как им всем сказали, теперь они скот, а скоту не полагается покидать загон без разрешения. С началом темноты нашелся желающий сбежать... Как только пересек условную черту загона - рухнул замертво. Больше глупцов не нашлось, как и надежд. Все здесь слышат крики тех, кого увели, и каждый боится оказаться следующим.
А Илмар... А что Илмар, после пятого рейда все уже не кажется таким ужасным, как в первый. Он лишь выполняет приказ, а пределом мечтаний парня сейчас только достоять до конца смены, еще пару часиков, не сойти с ума от воплей из палатки и двинуться к своему десятку. А там уже можно будет заткнуть уши кусками платка из батиста и попытаться поспать до утра без кошмаров. А кошмары теперь посещают всех в лагере, даже самых циничных и бесчувственных.
– Ха-ха, можешь не пытаться отгрызть себе язык, все равно не получится. И не дрыгай так ногами, а то похоже на лягушку. Сейчас вот подрежем и перестанешь...
– Твою мать!
– охрипший голос из палатки.
– Моя нога, нога! Сука-а-а! Да убей ты меня уже, тварь!
Илмар покачал головой в невольном уважении. Мужик уже третий час держится и еще способен связно говорить. А по виду заводили такого щуплого, жилистого крестьянина, казалось дунь - упадет.
Ответом стал каркающий смех колдуна. Илмар поморщился от этого неприятного, царапающего слух смеха. Уж лучше было бы стоять на страже у Коршуна, тот колдун не любит воплей пленников и всегда затыкает им рты. А вот Филин не просто любит крики, он ими наслаждается.
– Как я могу тебя убить?
– елейный голос колдуна.
– Я черпаю силы из твоей боли, из твоей ненависти. Пока ты в силах испытывать эти чувства, ты не умрешь, червь. Страдай, сколько сможешь!
Секунды тишины, оглушающей, даже пугающей после всех воплей. Илмар втянул голову в плечи, и не ошибся, из палатки вырывается настоящий рев боли и ярости. А после не уступающий по громкости крик:
– Убей меня! Ублюдок, должно же в тебе остаться хоть что-то человеческое! Убей меня!
На этот раз смех колдуна не царапает слух холодом и жестокостью, Илмар даже удивился, невольно глянув в тонкую щель шатра. Смех колдуна кажется... грустным? Да нет, бред.