Маг Азидал. Война
Шрифт:
Иногда Ландик мог себе признаться, что завидует дисциплине воинов графства, очень редко... Да и не завидует он, так, просто.
– Добей, - хрипят под ногами, тянутся руки.
Ни раз и не два за эти минуты приходится оказывать "последнюю милость". Взмах клинка, идеально ровный удар в сердце, благодарный выдох и застывшие улыбки на лицах бывших друзей и подчиненных. Лезвие меча снова и снова покрывается кровью своих, а не врагов, как должно. Гнев снова начинает поднимать голову в душе, давая сил в усталые мышцы, добавляя ярости во взгляд.
Сейчас
– Гребанный король, - играют желваки на скулах Ландика.
– Ты ответишь за это, сука.
***
Обе стороны понимают, что настало время последнего, решающего сражения. Сил не осталось на затяжную осаду. У Глан Дуир больше нет людских ресурсов, у войск короля же ресурсов обычных, и армию сильно потрепала та невозможная атака Первых.
На северной стороне, где осталась горка земли до самых стен, стоят неровными рядами защитники Глан Дуир во главе с бароном. Шадовид не стал оглядываться, поморщившись под маской, он так знает, что увидит.
Полторы тысячи увечных и калек, в потрепанной броне или же без нее, ужасно уставших бойцов. Да и Первые, что возвышаются на голову над каждым, тоже не внушают, бледные, как поганки, глаза тусклые, и не хватает двух. Одного погибшего, и одного самого важного человека для всех здесь... Лорд Азидал пропал, и чертовы маги не говорят, куда.
Только брат лорда обнадежил, сказав, что Азидал исчез вместе с пришедшим Старейшиной Турдум, так что можно рассчитывать на помощь низушников. Вот только успеет ли она, эта помощь? Лучше бы сейчас на их стороне был могучий маг, чем неизвестная надежда.
Шадовид наивным с роду не был, и ясно осознает, что им уже ни при каком раскладе не победить. А на чудеса он перестал надеяться еще в детстве, когда, не смотря на все надежды и хотелки, все леденцы доставались старшему брату. С тех пор он и стал не любить сладкое, разве что вино... И то не всегда.
К чему он вообще об этом вспомнил? Усталость сказывается, или близость смерти? Барон недовольно нахмурился, когда руку опять свело судорогой, тело уже отказывается подчиняться разуму.
Вместе с тем, в холодных черных глазах барона можно увидеть искорку самодовольства при взгляде на Лагерь Врага. Где все эти пугающие ряды одержимых, а? Жалкая кучка, по сравнению с прошлым, но и ее хватит, что разнести крепость по камешку. Осталось тысяч пять "мяса", как зовут их маги, жаль только, что нормальные войска у короля тоже остались. Их тоже не много, не больше тысячи, а во главе стоит сам Элвейн, Капитан Гвардии.
Но есть близ него еще одна фигура в плаще и капюшоне, что немного напрягает... А уж когда эта фигура вышла вперед всего войска и скинула капюшон, застыл даже барон. Ибо эту златовласую макушку знают все и каждый в этом мире. Блондинов хватает, но таких, чтобы волосы при свете дня как настоящее золото блестели, таков только один род и один человек.
Король Гондарии, Маркус Второй, собственной персоной. Он повелительно повел кистью, и к нему тут же услужливо подскочил один из колдунов. Что-то угодливо кивает, спустя пару секунд над полем боя звучит неестественно громкий голос, полный властной гордости:
– Здравствуй, Шадовид.
Взгляды, золотой и черный, пересеклись. А барон почуял, как возле маски странно вьется ветерок. Поняв, что ему тоже помогают, он еле кивнул в благодарность своим магам и так же громко произнес:
– Приветствую в Глан Дуир... Ваше Величество.
Он хотел сказать нечто другое, оскорбительное, но глядя на короля вживую, язык попросту не повернулся. Барон и сам на секунду потерялся в догадках, что мешает полить ублюдка отборной бранью? Воспитание, или может так давит сам король одним лишь присутствием? Барон не знает этого, но ясно ощущает, что Король Гондарии умеет подавлять.
Да... такой человек может поспорить с Азидалом, победить и заковать в кандалы, теперь он по-настоящему осознал, насколько опасен такой враг. И еще больше захотел его убить!
– Ты же все понимаешь, - вкрадчивый голос короля проникает в уши.
– Вам не победить, не устоять. Твои люди устали, вы все ранены и слабы... Я могу раздавить вас одной атакой. Но не стану. Вы доблестно сражались, пускай и под рукой мятежников. Я даю тебе шанс еще один раз, Шадовид. Преклони колени перед своим Королем.
– Ты все еще несешь эту чушь про мятеж?
– издевка в голосе барона.
– Да кому есть дело до твоей короны? Ты пришел в мой дом, убиваешь моих людей и требуешь преклонения?!
– Верно, - невозмутимо отвечает король.
– Я требую. И ты подчинишься. Хватит лишних смертей, пакарамский глупец. Я лишь хочу сохранить жизни невиновных людей, соглашайся. Сдай нам крепость, сложи оружие, и я дарую тебе милость быстрой смерти. Обещаю, все твои люди будут жить.
Невинных? Лишних?! И как его люди будут жить, рабами? До жертвоприношения? Этот урод!
Барон не выдержал и засмеялся, горький смех, громкий, он даже запрокинул голову и смеялся так добрых десять ударов сердца, а потом резко замолк.
Медленно опустилась голова, белая прядь упала на глаза, что с ненавистью глядят на врага. Столь вероломного, столь подлого... Нет таких слов, чтобы описать гнусность этого человека!
В голову барону пришла сумасбродная мысль, и он поддался ей, откинув всякую осторожность и пиетет перед титулом короля. В конце концов, это всего лишь титул, дарующий власть. Почему бы им не обладать, скажем... Азидалу, м-м? Корона ему даже пойдет, пожалуй. Пускай и в шутку, но эта мысль захватила барона полностью, и не пожелала отпускать, родив крамольную речь: