Маг без магии
Шрифт:
– Никто, кроме рожденных на болотах, не может знать этого наречия! – Длань старца поднялась в обвиняющем жесте. – Разве что колдун, использующий богомерзкие заклинания!
По помещению прошел ропот, во взглядах, обращенных на него, Харальд читал отвращение, а в некоторых – ненависть.
– Долго проклятые колдуны пили кровь из нашего народа! – почти прошипел вождь. – И только обращение к силе богов помогло нам отстоять свободу! Ты сам раскрыл себя, и колдун – лучшая жертва!
Харальд понял, что они обречены.
– А женщина? – крикнул кто-то. – Вдруг она тоже колдунья?
– Нет, –
– Отведите их к месту жертвы, – приказал он. – Мид, проследи.
Харальд дернулся, пытаясь освободиться от пут, но сильные руки ухватили за плечи. Двигаться стало невозможно, перед глазами мелькнули грязные доски пола, затем ступени, уходящие вниз, в мокрую тьму.
Зашипели, вступив в схватку с дождем, факелы. Колышущийся круг света лег на землю, выхватывая по сторонам мокрую почву, торчащие из нее сваи, похожие на ноги исполинских пауков.
Пленников тащили куда-то за пределы деревни. Вскоре под ногами захлюпало, появились характерные для болота кочки. Толстые жабы, блаженствовавшие под дождем, попав в свет факелов, отпрыгивали прочь с недовольным кваканьем.
Чужаков несли в глубь трясины.
Харальд даже подумал, что их утопят прямо сейчас, бросив связанными в вонючую жижу, но из мрака появились вкопанные в землю бревна. Часть из них, пониже, полукругом охватывала остальные, на которых висели обрывки веревок.
Мид, что все это время шел впереди, развернулся к пленникам. Повинуясь его командам, чужакам развязали руки, а затем вновь связали, но вокруг толстенных столбов.
Пока их привязывали, свет попал на столбы поменьше, и Харальд разглядел, что на них грубо вырезаны лица. Деталей видно не было, удалось различить лишь, что среди них есть и мужские и женские.
– Вот и все, – сказал Мид, появляясь перед Харальдом. – Тут вы будете ждать утра, а там, при свете дня, вас принесут в жертву. Не опасайтесь излишней жестокости! Мы перережем вам горло, и кровь вашу вкусят боги…
Он был по-своему красив, сильнейший из воинов болотного племени. Высокий, в отличие от низкорослых соплеменников, и меч свой добыл в бою – вон как гордится. В темных глазах его не было злости, и Харальд отважился спросить:
– Кому именно из богов нас отдадут?
Заслышав голос колдуна, мужчины, держащие факелы, шарахнулись в стороны, но воин с железным мечом остался недвижим.
– Это решит глава нашего племени, – спокойно ответил он. – Выбор, как видишь, велик. Можно отдать вас Беспощадному Богу, – он повернулся и показал на крайнее справа лицо, усатое, искаженное преувеличенной яростью, – покровителю воинов. Или же Благой Богине… – Полная женщина мягко улыбалась со своего столба, и Харальд содрогнулся, представив, как это милое личико вскоре будет перемазано кровью. Его кровью.
Мид тем временем продолжал рассказ:
– Но я бы лично подарил вас Больному Богу. – Харальд вздрогнул, краем глаза заметил, как напрягся в путах его сын. – А то в последние месяцы многие умерли от грудной лихорадки.
Больного Бога представлял бородатый лик, плешивый и одноглазый, совсем непохожий
– Но выбор сделает глава племени. – Мид пожал плечами. – Утром, с восходом солнца. Связаны вы крепко, столбы вбиты в твердый грунт, так что вырваться не пытайтесь. Заклинания перед лицом богов не подействуют, но даже если вы и сумеете освободиться, то далеко от деревни не уйдете. Сгинете в ближайшей топи.
Он махнул рукой, и болотные люди потянулись за ним. Стихло чавканье и хлюпанье, пропал свет, и пришельцы из другого мира остались вдвоем, в холодной и сырой темноте, из которой на них глядели жестокие боги.
Очнувшись, Йофрид почувствовала, что лежит на чем-то мягком. Под головой, судя по ощущениям, подушка, а воздух непривычно теплый, без надоевшего за время путешествия запаха дыма. Зато сильно и неприятно пахло рыбой.
Вокруг было тихо, не слышалось ни голосов, ни движения. По-прежнему болел затылок, и эта боль напомнила о том, как она сюда попала. Йофрид вспомнила, как стремительнее прыгающих лягушек выскочили из засады воины, безнадежный бой, то, как ее положили на носилки.
Теперь она, судя по всему, в деревне болотных жителей. Вот только почему ее руки и ноги не связаны? И где ее спутники?
Попытку открыть глаза сопроводила очередная вспышка боли. В голову словно вонзили раскаленный гвоздь.
Йофрид не сразу осознала, что прямо над ней нависает дощатый потолок, черный от копоти. От него начиналась стена, сложенная из мощных бревен. Повернув голову, она окинула взглядом большую комнату, просторную и довольно пустую. Стол, несколько лавок, в углу – небольшая печь, от которой идет тепло. За окнами – полная темень и шорох дождя, а от водруженной на стол лучины льется свет. Очередной уголек отвалился от нее и с шипением утонул в подставленной миске с водой.
Двигаться было трудно, но необходимо, и Йофрид заставила себя встать. Руки и ноги болели так, словно она отшагала сотню верст без отдыха, а тело казалось тяжелым, будто его набили сырым песком. Неудивительно: еще не отошла от перехода через Дверь, а тут тебе изнурительная дорога, а затем бой и плен.
В тот момент, когда она сумела подняться на ноги, послышались шаги, и входная дверь распахнулась.
На пороге объявился тот самый широкоплечий с мечом, который днем так пристально ее рассматривал. В полумраке его волосы казались заросшей растениями болотной кочкой. В темных глазах при виде пленницы мелькнуло удивление.
«Не ожидали, что я так быстро очухаюсь!» – подумала Йофрид злорадно и тут же ощутила головокружение. Пол предательски закачался под ногами, и она с ужасом поняла, что сейчас упадет.
Темноглазый подскочил, лопоча что-то по-своему, поддержал под руку и помог сесть на ложе.
Приступ слабости прошел, и Йофрид подняла глаза, спросила:
– Чего тебе надо?
Он смотрел с недоумением, явно не понимая, а потом вновь заговорил, жестикулируя и смешно двигая губами.
Йофрид не понимала ничего.