Маг-целитель
Шрифт:
Оказалось, что для такой работы у нас предостаточно мальчишек. Один сбегал и притащил плуг, в плуг запрягли Унылика, Жильбер пошел рядом, по ходу дела давая указания крестьянину. Пропахали борозду длиной в пятьсот футов. Такую линию армия могла бы пересечь за пятнадцать минут, но Жильбер заверил меня, что у борозды сразу же начнется жуткая толкотня. Затем крестьянин с плугом проложил борозды по обе стороны от дороги и еще одну поперек, так что в итоге получилась буква «Н», я взял у Фриссона стихотворение, которое он сочинил заранее. Кстати говоря, оно сразу же засело у меня в голове. Может быть, из-за того, что у него
Вы же помните: сам я терпеть не могу творить чудеса, будь у меня галлюцинация или нет, но таких слов Фриссон просто не знал. Зато он помогал мне плести «колыбель», поэтому не будем считать, что я все сделал сам.
— Ничегошеньки не вижу, — сказал Жильбер, тревожно вглядываясь в темноту.
— Конечно, не видишь, — усмехнулся Фриссон. — Он же сказал, что преграда будет невидимая. Ты лучше наверх посмотри. — И он показал на небо. — Разве не видишь, как звезды мерцают?
— Звезды всегда мерцают. Они мерцают вечно!
— Да, но ты обрати внимание: они то крупнее, то мельче. Бесспорно, между нами и звездами что-то есть — вроде той дымки, что поднимается над разогретыми солнцем камнями жарким летним днем.
Ну ладно, хоть этот понял. А вы зовите это как хотите, а силовое поле — оно силовое поле и есть.
— Ну вот, а теперь начинается самое трудное. — Я свел ладони и уронил «колыбель». — Жильбер, отправь людей охранять стену и следить, чтобы она не исчезла.
Сквайр ни с того ни с сего вдруг жутко испугался. Резко обернувшись к крестьянам, он крикнул:
— Эй, Биллем, Курт! Баден! Возьмите по несколько человек и отправляйтесь к борозде!
Крестьяне без лишних слов отправились на охрану «границы».
Я обернулся к Фриссону:
— Когда это он успел выучить их имена?
— Как только они пришли, — ответил Фриссон. — Не думаю, что он всех до одного знает по имени, но он выделил главных, а уж этих-то он знает наперечет.
Я решил, что мне здорово повезло с Жильбером.
Крестьяне отправились к стене и довольно быстро возвратились. Вид у них был, мягко говоря, ошарашенный. Они о чем-то вполголоса переговорили с Жильбером. Он довольно кивнул и вернулся ко мне.
— Стена стоит. Курту удалось выйти за нее, но не удалось вернуться обратно.
— Отлично, — улыбнулся я. — Пошли ему человек сто, пусть рассадит их по деревьям по обе стороны от дороги. Конечно, им придется нас обойти — ведь невидимая стена закреплена вдоль всей борозды, и если ребята попытаются войти обратно с дороги, их будет отбрасывать. Еще пятьдесят человек отправь на деревья по эту сторону от перекладины, чтобы они хватали всех, кто осмелится пройти. Нет, я не думаю, что кому-то это удастся, — это так, на всякий случай. Еще полсотни должны быть в полной готовности и в случае чего рвануться между нами и врагом, а остальных надо спрятать в лесу.
— А как с колдуном быть, господин Савл? — спросил Фриссон.
— Видел фигурку, которую я мастерил из бечевки?
— Видел, но не сказал бы, что это — произведение искусства.
— Ты бы лучше сам для себя решил, кто ты такой: художник или критик. Ладно, назовем ее моделью. Тебе когда-нибудь приходилось играть в эту игру вдвоем?
— Да, когда я был маленький.
— Вот и славно. Давай-ка впадем в детство. — Я поднял с земли бечевку и принялся снова плести «колыбель». — Вот так. А теперь — вот так.
На дороге появилась армия. Они шли в ногу и распевали низкими баритонами походную песню, в которой слышались угрожающие нотки. А мы расселись на дороге. Сердца наши бешено колотились. Фриссон дрожащими пальцами снял с моих рук «колыбель для кошки». Жильбер стоял за нами, пристально вглядываясь вдаль, в полной готовности щелкнуть пальцами и тем самым отдать приказ своим ополченцам. Он тоже нервничал, но говорил, что больше всего боится, как бы какой-нибудь торопыжка не перепсиховал и не рванулся в бой раньше времени.
Авангард нас заметил — воины подняли крик и побежали. Их сапоги оглушительно топали.
Жильбер дождался, когда до борозды врагам осталось добежать всего пятьдесят футов, и просигналил своим подчиненным.
С деревьев по обе стороны дороги на воинов королевы обрушился град камней. Потом из леса выскочили пятьдесят крестьян и принялись стрелять из рогаток.
Вражеские бойцы разразились воплями ярости и боли. Передовая линия бросилась на нас, но наткнулась на стену и отскочила. Они снова кинулись к нам, выставили алебарды — и отлетели от невидимой преграды. При этом их перевернуло в воздухе, и их оружие обрушилось на их же соратников. Воины взревели, но на сей раз в их крике страха было куда больше, чем гнева.
Их товарищи выпустили тучи стрел по деревьям вдоль дороги. Стрелы полетели...
...а потом отскочили от стены и полетели обратно.
При этом обратно они летели с той же скоростью, что и туда, и поэтому угодили не в крестьян, а в королевских воинов. Воины громко заорали от удивления и тревоги, а тут на них обрушился новый град камней. Камни попадали в лоб, в виски, сбивали шлемы, ломали ключицы. Солдаты врага падали наземь, издавая крики боли.
Но вот среди них появился колдун, он что-то запел и принялся делать руками пассы.