Маг для особых поручений
Шрифт:
– Ты и в самом деле собираешься ударить Высшего, Мьюла? А ты, оказывается, дерзка и безрассудна.
Девушка спохватилась, поспешно гася заклинание, и растерянно потерла ладони.
– Простите, Великий. Это случайно, – пробормотала она. – Я никогда бы не осмелилась поднять руку на Высшего.
– Не осмелилась бы? – недоверчиво хмыкнул Талат и напомнил: – Мы же договорились, на «ты» и без титулов.
– Да, я забыла.
– Ты очень напряжена, – покачал головой Проклятый. – Вайрес, придурок, наболтал много лишнего… Ты что, боишься меня?
Мьюла промолчала, не осмеливаясь сказать правду: боится, и еще как! Боится и не хочет того, на что так прозрачно намекал Вайрес. Очень не хочет – прямо-таки до тошноты, но, похоже, ее желания никто спрашивать и не собирается. Конечно, она подчинится Талату и сделает все, что он от нее потребует. Некуда ей деваться – не будет же она спорить с Высшим! Одна надежда, что он не придумает для нее чего-нибудь совсем уж мерзкого. В любом случае придется терпеть, хорошо бы не очень долго…
Словно в ответ на ее мысли Талат досадливо вздохнул и отошел к окну, встав вполоборота к девушке.
– Красиво-то как! – сказал он, разглядывая пейзаж за окном. – Я люблю Океан. Кстати, я хорошо плаваю и здорово ловлю волну. Знаешь, как это делается? Берешь такую специальную доску – из легкого дерева с костяными вставками, отплываешь на ней подальше от берега, встаешь на ноги и скользишь, подсекая волну. Умеешь? У дарианцев есть подобное развлечение?
Он говорил неторопливым, спокойным голосом, не глядя на Мьюлу, и постепенно чувство опасности стало покидать ее. Она осмелела – ну не убьет же он ее, в самом-то деле! И вообще, глупо бояться того, что неизбежно. К тому же он довольно мил – не полез сразу ей под юбку, а пытается сначала как-то наладить отношения. И в дальнейшем наверняка будет ласков и нежен, так что вполне можно будет перетерпеть близость с ним, только не стоит злить его без нужды.
Талат еле заметно усмехнулся, будто прочел ее мысли, и посмотрел на нее, ожидая ответа.
– Да, есть, – кивнула Мьюла. – Конечно, есть, мы же живем посреди Океана. Я тоже обожаю ловить волну. На западной оконечности Армиона есть одно местечко, там встречаются два течения и образуются порой волны высотой с двухэтажный дом.
– Здорово! – Талат восхищенно покачал головой. – Ты каталась на такой?
– Дважды.
– И как?
– Страшно, но здорово, – призналась Мьюла. Ей вдруг показалось, что перед ней не Высший, а ее сокурсник, обыкновенный дарианский парень, который любит то же, что и она, то же, что и большинство дарианцев и дарианок ее возраста.
Талат снова усмехнулся и спросил:
– А еще чем ты увлекаешься кроме ловли волны?
– Фехтованием, – призналась девушка. – Оружие – моя слабость.
– Да, ректор назвал тебя сильнейшим фехтовальщиком Академии. Я тоже обожаю фехтование, особенно ваш, дарианский стиль. И говорят, это у меня неплохо получается. – Талат улыбнулся симпатичной, немного застенчивой улыбкой. – Я, собственно, и заявился в Армион, чтобы пофехтовать с сильнейшим из вас. Я спросил Стауна: кто из выпускников самый-самый, и он назвал твое имя. Честно говоря, я немного удивился – думал, что лучший все же кто-нибудь из парней. Но Стаун был категоричен, поэтому я попросил позвать именно тебя. – Талат помолчал, искоса глядя на девушку.
Мьюла оторопела. Вот оно что! А она-то, дурочка, перепугалась, вообразила невесть что! А все Дира виновата – вбила себе и ей в голову, что Высшим от смертных нужно только одно – секс. А ни Талат, ни Вайрес, оказывается, и не помышляли ни о чем таком. Талат жаждал поединка с сильным фехтовальщиком, и ему все равно – парень это или девушка.
Мьюла почувствовала сильное облегчение и в то же время жгучее разочарование – не то чтобы ей хотелось переспать с ним, но ее женское тщеславие было уязвлено. Теперь, когда призрак изнасилования больше не маячил перед носом, ей вдруг захотелось, чтобы симпатичный дейв увидел в ней не просто искусную фехтовальщицу, но и соблазнительную девушку.
Проклятый взглянул с веселым любопытством и насмешливо вскинул бровь, словно и впрямь читал ее мысли. Она покраснела и сказала с вызовом:
– Я действительно лучшая фехтовальщица Академии!
– Отлично. Может, в таком случае удостоишь меня поединка? На ваших, дарианских мечах.
Дарианцы, как правило, использовали парные мечи. Один длинный и прямой назывался цэрэ, другой – ова – был короче, имел небольшой внутренний изгиб, а дужки его крестовины выгибались книзу – ими цепляли цэрэ, желая выбить из рук противника.
– Я дам тебе фору, – продолжал Талат. – Ты можешь использовать весь боевой магический арсенал и два меча, а я буду только с одним цэрэ. Но есть одно условие. – Он сделал паузу.
– Какое?
– Все будет всерьез: раны так раны, смерть так смерть.
– Что?! – не поверила своим ушам Мьюла.
– Ты слышала! – отрезал Проклятый, и сквозь дарианскую внешность проступила на миг его подлинная сущность – сущность Повелителя Мироздания. – Подумай хорошенько, Мьюла. Ты можешь согласиться, а можешь отказаться. Принуждать силой тебя никто не собирается. – Он ехидно усмехнулся, явно намекая на ее недавние мысли. Мьюла не знала, куда деваться от смущения. Талат настойчиво глянул на нее:
– Так что ты решила?
Девушка колебалась одно мгновение. Конечно, было страшно, но… ей вдруг захотелось произвести на него впечатление. Может, уязвленная женственность была причиной, а может, он просто понравился ей.
– Я согласна!
– Талат, – вкрадчиво подсказал он.
– Что? – удивилась Мьюла.
– Ну назови меня хотя бы разок по имени, – дурашливо попросил Проклятый. Сейчас он снова напоминал обычного дарианского парня, пытающегося склеить понравившуюся ему девушку.
Мьюла невольно улыбнулась:
– Ну держись, Талат! Где будем драться?
– А прямо здесь. – Он скинул камзол, оставшись в белой рубашке и темных штанах. – Тебе нужно переодеться?
– Нет, вот только придется идти в оружейную за мечами.
– Не надо. – Талат вытащил из-за стола ларец. Поставил на столешницу. Открыл: – Выбирай.
Мьюла дотронулась до легкого, прочного лезвия цэрэ, провела пальцем по выгравированной на клинке драконьей морде, взялась за рукоять. Потянула. Сталь заскользила в плавном замахе, описывая широкий полукруг. Лезвие еще плыло в воздухе, когда в руке у Мьюлы оказался ова и заскользил навстречу цэрэ. Казалось, мечи вот-вот столкнутся, но они разошлись буквально в волоске и, закончив стремительное движение, застыли остриями вверх, готовые в любой момент возобновить свой смертоносный бег.