Маг на побегушках
Шрифт:
— Челизию? — вспомнил недавно упомянутое имя я. — Это же богиня, если я не ошибаюсь. Причем тут козы?
Дама посмотрела на меня с огромным интересом:
— Я правильно понимаю, что вы не слышали ни о Первой Красавице нашего мира, ни о козах? Черт! Как я завидую вашей невесте! Вы настоящий варвар! Может вам потребуется служанка? Ну там постели заправлять… Да хоть трупы в простынях под мост спускать! Я на все согласна! Я ваша навечно!
А потом она заметила мой непонимающий взгляд и слегка пришла в себя:
— Поверьте женщине, эти плащи отличная маскировка, — с энтузиазмом
— Ладно, заверните два, — натянуто усмехнулся я.
Почему-то мне показалось, что если Аниса ну никак не сможет замаскироваться под мальчика, то я уж точно смогу изобразить из себя страшную девушку. Главное не забывать щетину сбривать, на случай если какой-то особо смелый стражник потребует приподнять вуаль. Но мы же теперь в цивилизованных землях, и я куплю себе, наконец, нормальную бритву. И забуду о том топоре, на котором оказалась самая пригодная для тонкой заточки сталь.
Когда мы вышли, Аниса меня ошарашила:
— Я прощаю тебя! — важно заявила пигалица, щеголяя в брючном, но вполне приличном после исчезновения колдовского очарования костюме.
— Прощаешь? — тупо спросил я.
— Ну ты так тискал эту женщину…
— Я тискал? Да ты что, не поняла, что ты там устроила?
Аниса тяжело вздохнула:
— Да поняла я, не совсем дура… Просто это формула такая. Если Леди застает мужа, тискающего служанку, то положено так сказать.
— А если муж застает Леди, тискаемую конюхом? — тупо спросил я.
— Тут уже сложнее. Конюха на виселицу, Леди в монастырь. Муж с радостным визгом ныряет в облака порока, которые, надо заметить, и так ему не возбраняются.
— Черт! Ладно! Но я спросил о другом. Ты правда не поняла, что за какие-то полчаса свела нас с ума?
— Ну немного расслабилась… Так хочется иногда померить эти тряпочки… Но ты хоть теперь понял, что именно для меня значит это проклятие? В лавки с мужчинами-продавцами я вообще не захожу… Там где женщины, я просто отдаю первый и последний приказ принести что мне надо. А сегодня я расслабилась, веря в тебя! Это такая сказка, нормально померить вещи, пусть и на крестьянской ярмарке. И ты меня, как уже стало привычным, спас. Ты умеешь противостоять моему проклятью. Надеюсь ты не считаешь, что я пыталась тебя околдовать? Ведь не было ничего! Просто обычные вопросы.
— Да уж… Но простые вопросы чуть не свели с ума…
— Ладно, сама виновата… Прости, пожалуйста!
Я совсем запутался. Ни злости, ни желания как-то наказать Анису я не чувствовал. Но мои это чувства, или следствие ее, не допускающей невыполнения, просьбы?
Ушли мы, в общем, без особых проблем. Нас до драконида, спящего, оглушительно похрапывая, на полянке в сотне ярдов от ярмарки, провожала целая толпа детей. Но по настоящему взбесил меня только рослый детина с огромным лотком, подвешенным на широких ремнях, который как завороженный шагал ярдах в десяти за нами. Причем, я голову готов дать на отсечение, что этот урод не отрывая глаз пялился на нижнюю часть фигуры моей девушки!
Я уже думал немного вернуться и дать ему в морду, но тут Аниса ловко впрыгнула в седло и положила руки на шипастую башку, пробуждая уставшего ящера.
Я, удовлетворенный местью, уселся позади наездницы, и мы взлетели под взорам всех посетителей ярмарки. А Аниса вдруг пустилась в пояснения:
— Ты заметил, как я попросила продавщицу? Я сказала ей, что нам нужна цена, которую она готова заплатить. То есть, любой умеющий торговаться и сам бы мог такую получить. Попроси я ее дать десятерную цену, то уже были бы варианты. Или бы она заплатила, что было бы ограблением с нашей стороны, или бы просто очнулась и стала голосить, что ее атакует ведьма. А потом я еще попросила ее молчать о нас неделю. Если бы попросила вообще не говорить, то она бы опять же могла очнуться. А вот неделю дама готова подержать горячую сплетню в себе. Я о чем собственно? Я не могу попросить-потребовать все, как тебе могло показаться. Только то, что уже может произойти. И ты это увидел сейчас.
— Ох, врешь! — вздохнул я, не собираясь держать в себе все сомнения. — Я видел и это, конечно. Но еще и другое. Ты, если захочешь, можешь час подурачить голову любому невинными вопросами-просьбами, типа «как я вам нравлюсь», на которые жертва каждый раз будет тебе поддакивать. А уже через час ты получишь счастливого идиота.
— Просто прости и забудь, — устало, но твердо сказала девушка. — Нет у меня желания сводить с ума торговок. А тебя уж тем более! Ну увлеклась в лавке. Я сделаю выводы. Но давай уж решим один раз! Ты сейчас сзади меня. Удар мечом я даже не почувствую. Или веришь, или нет. Я твоя!
Ошарашенный такой отповедью, я минут пять рассказывал девушке, как я ее люблю, и как доверяю. И я не лукавил. Я помнил те эмоции, которые прочитал в ее голове несколькими часами ранее, и мои чувства от того воспоминания просто взрывались фонтанами нежности. А потом, когда мы немного успокоились, я все-таки спросил:
— Но получается, что ты можешь вообще получать мелкие услуги и не особо дорогие вещи бесплатно. Там в трактире обед, там в лавке одну одежку…
— Да, путешествуя по стране, и не заходя в один трактир или лавку два раза, я действительно могу получать исполнение разовых просьб хоть сто лет! Но только… Есть гигантское «но»! Для леди жить подаянием — это хуже смерти! Я действительно лучше лягу и умру под кустом, чем так унижать себя.
Вот так! Леди есть Леди. Я проникся пониманием и пообещал себе, что моя любимая не будет вынуждена делать такое. Одно дело война, бой, бегство. Но в будущем и целом, моя Леди будет жить как Леди!
Мы приземлились в лиге от Урбонга. Ящера засунули в овраг, и я минут пять поколдовал над ним. Время уже было обеденное, и моя не спавшая почти полтора суток красавица выглядела совсем уставшей, и ее отчетливо пошатывало.
Не желая час ковылять к городу, я подхватил девушку на руки и быстрым шагом двинулся к воротам. Аниса только охнула, но потом с улыбкой спросила: