Маг на полставки
Шрифт:
— То есть, ты предполагаешь, что на нас как-то воздействовали? — еще не лучше, блин. — Есть ли у вас такие маги, которые могут влиять на разум?
— Мозголомы-то? Есть, конечно, как не быть. Мало их, правда, всегда мало было. Вот только все они у Великих, так что, если бы был интерес с той стороны, мы бы находились сейчас совсем не здесь. Повторюсь, я не знаю, что происходит. Да и девчонка эта, сколько занимаюсь алхимией, никогда для торговли к жилищу никого не звал, принцип у меня такой, — забег алхимика вдруг резко прервался. — Я ведь даже не думая пригласил ее с собой, как в тумане был. А учитывая то, что при появлении тебя опять черт-те что произошло, поневоле возникают вопросы, что все это не случайность.
— Кстати, —
Фарух замялся, было видно, что он не хочет говорить именно на эту тему, но под моим выжигающим взглядом все-таки сдался.
— Ее искра тебя выбрала. Так бывает, если разумные подходят друг другу полностью по всем параметрам, включая магические таланты. Когда дар проснется, она поймет, что это была за сцена, и будет искать тебя. От выбора искры еще никто не отказывался. Наш мир живой, я говорил уже это. Есть твердое мнение, что таким образом планета старается улучшить нас. Вот только таких случаев с каждым годом все меньше, — выпалив все каскадом, старик словно сдулся и вернулся на место.
Я сидел как мешком ударенный, от таких новостей мои глаза, скорее всего, были как вчера у Фаруха. Планета ставит свою прописку, сводничает, занимается евгеникой… Так может и… Стоп!.. Какие магические таланты?.. Не играть мне в покер. Алхимик опять прочитал мои мысли по лицу на раз.
— Да, я про динамику недавно сказал тебе. Возможно, и появится у тебя искра с даром. Но, который раз тебе повторю, я не знаю, давай немного подождем, — умоляющим тоном сказал Фарух. — Может и мир тебя ведет, мы все равно сейчас ничего не можем сказать наверняка. Тем более что выбор искры происходит только у магов.
Тяжкий выдох с обеих сторон, поставил жирную точку в разговоре. Вопросов по-прежнему оставался целый ворох, вот только желание их задавать пропало напрочь. Подождем до завтра. А утром нас разбудил жуткий вопль…
*******
Хотя проход в комнату больной был вполне широким, мы с Фарухом умудрились сбить друг друга с ног, чем еще больше напугали женщину. Она продолжала верещать и, судя по интонации, грозить нам чем-то. Наконец старик видимо проснулся и махнул амулетом паралича. Брр… Как вспомню его эффект на себе, аж дурно становится.
Присмиревшую истеричку алхимик попросил отнести в главный зал, сам же направился за бульоном и отваром. Женщина конечно уже выглядела намного лучше, правда излишнюю худобу еще некоторое время нужно будет заполнять. Это как раз не проблема, еды валом, откормим.
— О, заодно новый амулет проверю в деле. — ученый прямо как будто помолодел, настолько сильно разница между вчера и сегодня была видна.
Уже привычное для меня сияние его рук в этот раз даже немного слепило, о чем я сразу и заметил.
— Так несколько амулетов сразу даю, язык, укрепляющий здоровье и успокаивающий. — Даже голос стал бодрее, что-то нечисто здесь, — плюс мой усилитель, вот видимо так и видишь.
Понимание языка приходит сразу, на речь только немного адаптации нужно, ну это у меня так было. Действие паралича начало спадать и Фарух снова включил хозяина.
— Ты понимаешь меня? Если да, кивни головой, — женщина усиленно закивала. — Вот, — он подвинул бульон, — ешь, разговоры потом.
Больная начала медленно хлебать, исподтишка поглядывая на нас. Страх из ее эмоций так и не ушел, чувствовался он очень ярко. Выпив отвар, она медленно подняла на нас глаза и спросила:
— Где я?
— Мы нашли тебя на месте крушения космического корабля, вылечили и теперь хотим послушать твою историю, — с таким тоном надо было ему в дознаватели идти.
А голос-то у нее, какой приятный, когда она не кричит. Фарух вон стойку сделал. Понятно теперь почему так выглядит, возраст для мужчины, похоже, вообще не аргумент. Молодец. Женщина вздохнула и начала свой рассказ.
Тина Корк была родом
Полученные знания уже давно с успехом применялись на практике, года шли, а выхода с планеты никак не предвиделось. Нет, с родителями у нее были прекрасные отношения, они, пусть и не одобряли ее страсть, но относились к ней спокойно, как к блажи, мол, поиграет и пройдет. Братья, не видевшие себя нигде кроме своей фермы, просто посмеивались добродушно, да советовали поменьше дурить. На небогатой планете не было таких заработков, чтобы Тину можно было отправить на учебу, да и у местных продавцов знания на гипнограммах стоили недешево.
Все изменилось за месяц до ее совершеннолетия. Случайно подслушанный разговор о ее замужестве (пока девка совсем головой не тронулась, пусть лучше родит), да еще за человека, которого она не переносила, заставил девушку быстро пересмотреть свои планы. Единственным выходом из этой ситуации была служба в армии. Тину раньше не устраивал этот вариант из-за почти кабальных условий по срокам службы. Местное представительство часто пользовалось тем, что, как правило, у фермеров большие семьи, и некоторых детей после взросления попросту некуда пристроить, поэтому родители очень часто отдавали детей служить сроками на десять лет. А что, послужит, наберется опыта и денег, да и если куда переберется потом в другое место, тоже не беда. Поэтому почти все парни и девушки с планеты улетали надолго.
Сейчас же у нее попросту не было выбора, если она хотела себе другой участи. Ну и ладно, уговаривала она себя, как раз к тридцати годам жизнь только начинается. Средний возраст то около ста пятидесяти лет. Зато все за счет государства, плюс дополнительные профессии можно изучить при желании, потом кто знает, что на гражданке пригодится. В общем, копилка плюсов оказалась выгоднее больше минусов.
В день своего рождения, Тина встала раньше всех, положила на обеденный стол свой старый планшет с записью для родных, и, взяв с собой немного личных вещей, покинула отчий дом. Как она и предполагала, контракт меньше десяти лет ей даже не предложили. Местный военком знал о проблеме девушки, населения то немного, информация разлетается быстро. Подписав контракт, она уже стала военнослужащей, поэтому не опасалась того, что ее попытаются вернуть, военные своих даже полиции не выдавали.