Маг-новобранец
Шрифт:
– Дедушка! Прекратите смолить, уже дышать нечем! – умоляла старшая невестка, демонстративно кашляя.
– Не дерзи деду! – Бабушка возникла в клубах синего дыма эффектно, как демон из преисподней.
– Ай! Какой тупица поставил сундук на проходе? Я ногу ушибла!
– Не трогай! Нет, я так больше не могу, в этом доме с ума сойдешь. Мама!
– Лейла, дочь! Что ты спотыкаешься на каждом шагу? – возмущенно кричала мать.
– Не знаю, мама! – с досадой огрызалась Лейла.– Кто-то постоянно наступает мне на пятки!
Я невольно хихикнул,
– Брат! Хоть кто-то живой, какое счастье! Не подскажешь, где тут дом Махмуда?
В окно бился не кто иной, как тот самый последний курьер, который остался на поверхности. Бедолага тяжело дышал, под мышками и на спине форменного балахона проступили пятна пота – набегался до упаду по улицам Восточного квартала. Молча, но выразительно я округлил глаза и показал жестом: не ко мне, кретин.
Курьер обратил полное надежды лицо ко Второй и старательно повторил ту же сцену еще раз:
– Брат! Ты тоже живой, какое счастье! А ты не подскажешь, где тут дом Махмуда?
– Разуй глаза, бестолочь! – шикнула на него Вторая.– Какой я тебе брат – я сестра! И не знаю я никакого Махмуда!
Некоторое время курьер молча стоял, разглядывая синюю щетину на щеках «сестры», но потом отмерз. Более того – паренек даже сообразил, что выспрашивать адрес неуловимого Махмуда лучше у людей. Быстро сбросив невидимость, он накинул на себя личину сморщенной старушки с огромной вязанкой дров на горбу.
Идиот! Наверное, мозг у этого малого размером с молочный зуб! Взвали реальная бабулька на плечи такую ношу, растеклась бы по мостовой мелкой лужицей! Я уже молчу о том, что в радиусе десяти миль нет ни одного лесочка. Так что почтенная старушка должна была нарубить свои дровишки в ближайшем парке.
Хотя, кажется, кроме меня, никто не удивился.
– Мать! – фамильярно обратилась «старушка» к супруге Чайхана.– Не подскажешь, где тут у вас дом Махмуда?
Пока мать семейства думала, фальшивая старушенция достала из кармана листочек и спохватилась: – Или Махмеда?
– Интересно, все курьеры такие идиоты? – желчно буркнула под нос Вторая.– Даже имя прочитать толком не удосужился!
– А ты к самому Махмеду или к его сыну? – живо поинтересовалась у «старушки» хозяйка.
– К самому, к самому,– подтвердила бабулька, небрежно поигрывая вязанкой, висящей на одном мизинце.– По его душу.
– Направо вдоль канавы до голубой двери, под которой спит рыжий кот и растет кактус,– пояснила хозяйка дома, и обрадованный курьер испарился, забыв вязанку.
Охо-хо! И это последний из тех, кто остался? В качестве помощника на этого типа лучше не рассчитывать, сразу ясно.
Тем временем Лейла в очередной раз споткнулась и на этот раз упала, задрав к небу вышитые шаровары и растеряв в полете туфли без задников.
– Дочь! Да что с тобой?! – возмутилась мать.
– Да не виновата я! Говорю же тебе, какая-то скотина все время слоняется за мной!
– Не Коралл ли? – задумалась мать семейства.– С утра мальчишку
– При чем здесь я? Как что, так сразу Коралл! – тут же обиженно закричал из угла заспанный подросток.– Делать мне больше нечего, как нашей Лейке на пятки наступать!
– Но кто-то же это делает?
Коралл выразительно покрутил пальцем у виска.
Естественно, кто-то это делал.
Мы с напарницей, в отличие от обитателей дома, прекрасно видели кто. Даже не включая сканер, мы наблюдали, как огромный, жирный уже не чертенок, а полноценный черт таскается за Лейлой как пришитый. В наушнике охнул куратор.
Не дожидаясь его объяснений, я ткнул пальцем «глаз», который летал неподалеку. «Глаз» обиженно заверещал, но после угрожающе направленного в самый зрачок длинного ногтя напарницы послушно выдал картинку.
Быстро проглядев запись, Вторая отшатнулась.
– Пятый! Они приворожили черта! – простонала она.– Хотя собирались присушить Хендрика к Лейле! Нет, что за люди, а?
Я согласно кивнул.
Лирическое отступление.
Я давно подметил, что женщины странные существа. Трепетно отсчитывая количество ложек соли, высыпаемой в похлебку, они тем не менее удивительно беспечны в отношении высоких материй. Взять хотя бы мамашу Лейлы: почтенная дама подхватила с пола прядь волос и даже не усомнилась в том, что она принадлежит Хендрику. В общем-то то, что локон оказался чертовым,– еще хороший вариант. Представьте, что случилось бы, таскайся за девушкой дворовый пес. Или родной дедушка.
Тем временем чертенок совершенно сбился с ног. На его лице застыло искренне изумление. Так как взбудораженная Лейла ходила, не церемонясь, бедный клон постоянно бился на поворотах об углы и обдирал кожу, теряя при этом клочья шерсти. Очередной отделившийся от тела клок падал на пол и, выйдя из зоны невидимости, окружающей клона, моментально становился видимым.
– Он линяет,– констатировал я.– Наверное, на нервной почве.
– Глупенький,– грустно возразила Вторая.– Процесс линьки закономерен. Он медленно, но верно превращается в САМОГО. До чего похож!
– Ты хочешь меня убедить, что САМ – это жирное лысое существо с бледной кожей и кривыми ногами?– изумился я.– Разреши тебе не поверить. Будь САМ до такой степени похож на обыкновенного человека, кто бы из людей его боялся?
– Человеку свойственно бояться больше всего самого себя,– с мефистофельской улыбкой на чужом лице заявила Вторая.
Как иллюстрация к этой высокопарной философской мысли дверь дома Чайхана широко распахнулась. В тесную прихожую вошли трое смуглых мужчин в тюрбанах, закутанных в серые от долгой носки одежды. Наполнив собой все свободное пространство и до смерти перепугав кошку Шиву тем, что почтительно по очереди приложились поцелуями к ее лапе, троица закружилась хороводом, окуривая прихожую дымом до состояния каминной трубы. Затем гости пали ниц и запели под монотонный аккомпанемент длинной тонкой дудки, вырезанной из тростника.