Маг по случаю
Шрифт:
– А мальчик?
– Мальчик будет со мной. И если я выберу правильно, то сумею помочь и ему.
– Не соглашайся. Это очень опасно, – прошептала Лариса.
– Я согласен, – кивнул я отшельнику…
** *
Старец умер через четыре часа. А ещё через час в пещеру припёрся его «коллега» и начал качать права.
– Я должен забрать его, – надменно сообщил бритый налысо гость в войлочных «мокасинах».
– Зачем?
– Это старый Цэрин. По заветам гелуг он должен быть похоронен в монастыре.
– Почунту
– Да. Он одержим демоном. Демона надо изгнать.
– А как вы будете его изгонять?
– Чужеземец! Ты задаешь слишком много вопросов.
– Просто я очень любопытен, – пожал я плечами. – Хотя, если вам это запрещено и вы боитесь наказания, то можете не отвечать.
– Ищущему просветления бояться нечего, – презрительно бросил гость. – Демона из послушника мы будем изгонять палками. Думаю, сотни ударов хватит.
– А если не хватит?
– Тогда его изгонит огонь.
Я мысленно усмехнулся. Вот тебе и религия мира. Впрочем, Лариса упоминала, что тибетский буддизм отличается от традиционного, секс и насилие в нём могут мирно соседствовать с длительными медитациями и испытаниями духа и тела.
– Знаете, я тут подумал и решил: вам незачем забирать отсюда этих двоих.
– Как это?! – удивился монах.
Похоже, ему и в голову не могло прийти, что какой-то чужак откажется подчиняться представителю древнего монастыря.
– А вот так, – позволил я себе короткий смешок. – Я обещал этим людям, что прочитаю над их телами «Бардо Тхёдол», а свои обещания я привык выполнять.
– Ты сам выбрал, – процедил сквозь зубы монастырский посланец.
Одним движением он скинул с себя накидку и встал в боевую стойку.
Дурак! Если собрался бить, бей сразу, а не придуривайся, шаолинь недоделанный.
«Пчелиные танцы» длились недолго.
Монах несколько раз дёрнул руками, словно решил подтянуться на перекладине, а затем, издав петушиный клич, попытался достать меня в голову лихим уширо маваши.
Глупец! Забыл, что гордыня – такой же грех, как и вспыльчивость.
Опытный и умелый боец никогда не станет задирать ноги в обычной уличной драке. Недооценка противника может обойтись ему слишком дорого, ведь настоящие мастера о своих достижениях не кричат.
Вычурное искусство «маг-цзал» оказалось бессильным перед беспринципностью «боя без правил». Вместо того чтобы скакать по «келье» козлом, дрыгать ногами и демонстрировать эффектные позы а-ля «цветущий лотос» или «пьющий из лужи дракон», я просто шагнул вперёд и без затей врезал придурку по кумполу, сверху-вниз, кулаком, как старый учитель, вбивающие новые знания в башку нерадивого ученика. Не успев завершить разворот, монах рухнул на землю, словно подкошенный. Для верности я ещё пнул его ботинком по рёбрам, потом поднял за шкирку и вышвырнул из пещеры.
– Очухается, побежит за подмогой, – заметила Лара, когда я вернулся.
– Предлагаешь убить его?
Ведьма пожала плечами: типа решай сам.
Я покачал головой.
– Убивать мы не будем. Это бессмысленно.
– Он пожалуется настоятелю, и сюда прибежит толпа.
– Толпа прибежит в любом случае.
– Нам лучше позже, чем раньше.
– Без разницы.
– Почему?
– Читать мне придётся долго, – я испытующе посмотрел на напарницу. – Ты сможешь не дать им войти, пока я читаю?
Лара вздохнула.
– Ты не поверишь, но я почему-то была уверена, что этим всё и закончится.
– Так сможешь или не сможешь?
– А у меня есть выбор?
– Ты права. Выбора у тебя нет.
– Тогда не тяни и давать читать, а я… – Лариса окинула тоскливым взглядом пещеру. – Терпеть не могу драться с фанатиками.
– Только постарайся без смертоубийства. О’кей?
– Я постараюсь…
Глава 7(3)
Меня и ещё сотню таких же несчастных вели к жертвенному алтарю. Раскалённые добела крючья впивались в спину и плечи. От насквозь промёрзшей земли шёл такой холод, что, казалось, ноги вот-вот рассыплются, словно их окунули в жидкий азот…
Азот? Что такое азот? Я никогда не слышал о нём. Откуда во мне эти мысли?..
Холод снизу и огонь сверху.
Чёрные ямы, ледяные торосы, вздымающиеся тут и там языки пламени, заунывное пение бредущих спереди и сзади погонщиков.
Пепел и снег. Снежная пурга овевает замёрзшие на дороге тела. Капли расплавленного металла прожигают трупы насквозь… Да трупы ли это?
Один из погибших вдруг начинает ворочаться. Подскочившие к нему двое охранников в чёрном тычут в несчастного копьями, а потом насаживают на них истерзанное ранами тело. Лицо убитого и возрожденного для новых страданий похоже на застывшую маску.
Я отворачиваюсь, не в силах смотреть.
Спереди слышен какой-то скрежет.
Две огромных скалы, возникшие неизвестно откуда, начинают сходиться и расходиться на пути скорбной процессии. Они соударяются с оглушительным грохотом. Во все стороны летят искры, пространство вокруг заволакивает металлической пылью. С низкого неба в землю бьют молнии. Едкий кислотный ливень рассеивает тяжёлое облако. Смешанные с ядом пылинки вонзаются в кожу. Крик застревает в горле комком непереносимой боли.
За что? Чем я заслужил эту пытку?
Погонщики выхватывают из толпы несколько человек и швыряют их между скалами.
Истошные вопли, хруст перемалываемых костей, кровавые брызги…
Утолившие голод каменные громады с чавканием втягиваются в разверзшуюся под ногами твердь. Кто-то не успевает вовремя отскочить и падает следом в расщелину. Крик ужаса обрывается на самой высокой ноте. Промороженная земля схлопывается над упавшими. Что с ними, я не знаю и знать не хочу. Моя судьба меня беспокоит больше.